Заговор генералов
Шрифт:
И сам он, под стать этим юнцам с горящими глазами, чувствовал воодушевление. Его стихия! Самое же главное: впервые за все тяжкие месяцы фронтовой жизни, да и всей своей жизни вообще он поведет бойцов-товарищей против действительных врагов революции. Эх, сюда бы его батарейцев! Где-то сейчас друзья-артиллеристы, где Петр?.. Кастрюлин-младший должен быть где-то там, по ту сторону...
Еще когда грузились в эшелон, Антону передали, что авангард Корнилова вроде бы под Гатчиной. Поэтому он приказал остановить поезд за два разъезда до станции. Выставил охранение,
– Нет, в Гатчине спокойно, - вернулись парни.
– Местный гарнизон за нас, сидят по окопам. Сказывают: путь на Лугу свободен!..
Двинулись дальше, пока паровоз не уперся в разобранный, прегражденный наваленными поперек рельсов деревьями и шпалами путь. Антон спрыгнул на насыпь. Подошел к баррикаде. На срубленных стволах сидели, курили измазанные, черные от мазута и усталости рабочие-железнодорожники. Один, пожилой, небритый, трудно поднялся:
– Дале дороги нема.
– Показал через поле: - Во-он там ужо оне.
Путко приказал выгружаться. Место было удачное: взгорок, а перед ним широкое, версты на четыре, поле в рытвинах да еще рассеченное оврагом. За полем - лес. Через такое поле быстро не попрешь. Здесь они займут оборону и будут стоять насмерть.
– Рыть окопы по гребню! Тут, тут и тут - пулеметные гнезда. В роще оборудовать лазарет. Кухни расположить за бугром. Кашеварам приступить!..
Красногвардейцы почувствовали: их командир свое дело знает. Под утренним солнцем засверкали диски лопат.
– Александр, собрать ко мне командиров взводов!
– Слушь-сь!
– весело отозвался адъютант Сашка Долгинов.
2
Моэм позвонил Савинкову и попросил неотложно назначить час встречи:
– Господин военный генерал-губернатор все же позволяет себе обедать?.. Тогда, если не возражаете, - там же, в "Медведе".
За икрой и водкой разговор быстро перешел в нужное русло.
– Мы, союзники и горячие друзья России, против разрастания междоусобного конфликта, - начал Моэм.
– Но господин Керенский отверг предложение о посредничестве. Как сие можно объяснить?
– Он полагает, что подобные действия ставят его на равную ногу с Корниловым.
– Разве сейчас время амбиций?.. Чтобы наша беспристрастная точка зрения была ясна всем, мы вынуждены были пойти на опубликование "Совместного представления", не принятого министром-председателем. К тому же мы все весьма удивлены, что вы, такой выдающийся политический и революционный деятель, не вошли в состав "Совета Пяти".
– Я не домогаюсь постов и званий.
– Дело не в этом, Борис Викторович: Керенский окружает себя полнейшими бездарностями - взять хотя бы того же новоиспеченного генерала Верховского... Боже мой, военный министр!.. Или адмирал Вердеревский. Морской министр!.. У нас в Великобритании морскими министрами назначаются... Ну да что там говорить! Короче, все это не сулит ничего хорошего и на будущее.
Моэм перевел дух, перекусил, выпил и продолжил:
– Поэтому мы вынуждены выбирать. Сошлюсь на высказывание главы нашей военной миссии генерала Нокса:
быть
– Не слишком ли прямолинейно?
– поразился его откровенности Савинков.
– Нет. На войне либо стреляют, либо не стреляют. Полувыстрелов не бывает.
– А если мимо цели?
– Позвольте сослаться на мнение американских коллег, к тому же военных, а мы ведь с вами, коллега, сугубо штатские лица, писатели, не так ли? Так вот: военный и военно-морской атташе посольства сэра Френсиса полагают, что Корнилов овладеет ситуацией.
– Чего же вам надобно от меня?
Борис Викторович навел свой созерцательный взгляд на лицо Моэма. Прищурил левый глаз, будто целясь. "Неужели он посмеет предложить мне, генерал-губернатору, отказаться от обороны Петрограда?.."
Моэм так далеко не пошел:
– Ровным счетом ничего. Просто проинформировать. Для выводов на будущее.
– В таком случае я вам скажу следующее: повторяю, что и поныне целиком разделяю корниловскую программу. Но, вопреки самому генералу, полагаю, что проводить ее надлежит постепенно. Он не учитывает настроения общественности и солдатских масс. Поэтому я уже сейчас не верю в успех его затеи - урожай собирают, когда он созрел. Но я не стою и на точке зрения Керенского. У меня собственное мнение. Оно неизменно. И совпадает с выводом генерала Нокса, хотя и расходится с его мнением о личности того, кто должен взять в руки кнут.
– По-онятно, - оценивающе посмотрел на Савинкова англичанин. Понимаю.
– И главная опасность для нас совсем не там, где сию минуту видит ее Керенский. Эта опасность - Ленин и большевики!
– закончил свою мысль Савинков.
– Против этой опасности я готов буду выступить и вместе с Корниловым, и вместе с чертом-дьяволом.
– Именно это нам и хотелось от вас услышать, дорогой мистер Савинков. Благодарю.
3
Двадцать девятого августа с неожиданной силой стали развиваться события, сигналом к началу которых послужило донесение в Ставку из Ревеля. Так бывает при тяжелой болезни. Вроде бы вид превосходный - кровь с молоком, да и только. На один-другой симптом не обращаешь внимания. И вдруг словно прорвет: жар, озноб, сыпь - и валит с ног.
Хотя с утра все протекало в ожидаемой Корниловым последовательности. Выступил с воззванием центральный комитет "Союза георгиевских кавалеров": "Братья-георгиевцы, настал час последнего решения, когда еще не поздно спасти Россию. Этот великий подвиг смело и мужественно взял на себя наш народный вождь генерал Корнилов!.. Вся деятельность георгиевцев чиста и открыта, чему порукой море пролитой нами за честь и свободу родины крови и высокая доблесть нашего креста... Наш призыв ко всем георгиевцам и всем честным русским людям: встанем в этот грозный час вокруг народного вождя и принесем все жертвы для спасения России!.."