Заговор против «Эврики». Брошенный портфель
Шрифт:
— Не одолжишь ли мне, Вальтер, туманов сто. Отдал все деньги жуликам, которые занимаются моряком, а сам остался без гроша.
— Пожалуйста, Эрих. — Илья понимал, что возможность всегда одолжить денег — немаловажный фактор в дружеском отношении Югансона.
Илья отсчитал сто туманов. Югансон поблагодарил и ушел. Илья поспешил к Роушан. К счастью, она была дома одна. Он вбежал, запыхавшись.
— Нужна твоя помощь, Роушан, — торопливо заговорил он. — Немцы обманом задержали советского моряка, они пытают его, чтобы выведать, что творится в Баку. Моряк пока ничего не сказал.
— Что же я могу сделать, Самуэль?
— Помнишь, ты рассказывала о своих друзьях. Они могли бы помочь.
— Тот, кто был бы способен помочь, арестован.
— Неужели не осталось на свободе его друзей?
— Верно, верно. Ведь Габиб не арестован, — обрадованно сказала Роушан, — я сегодня поговорю с ним,
— Нельзя терять ни минуты, Роушан.
— Хорошо, милый, я пойду в университет, наверно, Габиб сейчас там.
— Иди, не задерживайся. Моряка заперли на даче купца Амири где-то под Тегераном. Я думаю, дачу нетрудно разыскать. Охраняют его два уголовника. Я зайду к тебе через час.
Шум в коридорах университета, от которого Роушан уже успела отвыкнуть, оглушил ее. Был как раз перерыв. В сутолоке Роушан не сразу разыскала Габиба. Он, улыбаясь, отвел ее в тихий уголок.
— Зачем я понадобился тебе, Роушан?
— Габиб, ты должен мне помочь.
Габиб выслушал ее.
— Негодяи! Эти немцы ведут себя у нас, как в своей колонии. Их надо проучить. Я поговорю с ребятами. Дачу купца Амири мы найдем.
— Не опаздывай, Габиб. Это надо сделать сегодня, пока они еще не начали истязать несчастного. А освободить его можно было бы так… — и Роушан объяснила план, придуманный Ильей.
— Не беспокойся, все будет в порядке. Это инициатива твоего швейцарца? — улыбнулся Габиб.
— Нет, что ты. Какое ему дело до таких вещей. Он только коммерсант. Я узнала о моряке от клиентов моего отца. А как освободить беднягу, придумала сама.
— Ну, хорошо. Побегу разыскивать друзей. У меня в железнодорожных мастерских есть два паренька, они с удовольствием помогут.
Очнувшись, Андрей увидел, что Иса и Ашум стоят у жаровни. Несмотря на знойный день, она была полна горящих углей. Иса медленно поворачивал в огне металлические прутья.
— Ну, если сейчас не будешь говорить, немец сделает из твоей спины шашлык! — закричал Ашум.
Андрей молчал. Ему казалось, что молодчики только пугают его.
Югансона все не было. Ашум и Иса продолжали возиться с жаровней. В каморку неожиданно вошли несколько полицейских и офицер. Полицейские подталкивали впереди себя старуху, хозяйничавшую на даче.
Ашум и Иса растерялись.
— Развяжите этого человека. По указанию правительства мы должны забрать его в полицию, — приказал офицер.
— Агаи капитан, я не могу этого сделать, — сказал Ашум и, подойдя к офицеру, зашептал ему что-то на ухо.
Но офицер не дослушал его до конца.
— Мне незачем
В машине полицейские заботливо поправили Дымову повязку на голове.
“Из одного застенка попадаю в другой, — подумал Андрей. — Не хватало еще побывать в руках тахминатчиков”.
Полицейские сидели молча. Дымов смотрел в окно и думал о том, как поступят с ним в политической полиции. Машина приближалась к центру Тегерана, потом свернула на улицу, на которой находится советское посольство. У входа в посольство шофер затормозил.
— Вот твое посольство, можешь идти туда, — сказал офицер, и на его лице с тонкой полоской черных усиков появилась улыбка.
Дымов недоверчиво смотрел на офицера.
— Мы не полицейские, а просто иранцы. Таких у нас большинство. Ты сталкивался до сих пор с непорядочными людьми, и мы решили помочь тебе вырваться из их рук.
Андрей молча пожал мнимым полицейским руки, вышел из машины и скрылся за оградой посольства.
X
Илья и Югансон прогуливались по улице Надыри. Они ждали машину, которая должна была доставить их в особняк Базегяни. Югансон нервно кусал губы.
— Я поставил на ноги всех своих людей, но никаких результатов. Тахминат официально заявил, что полицейских за моряком не посылал. Что сказать Миллеру, не знаю. Он страшно обозлится. Черт побери, из-за этого можно угодить на фронт. Миллер беспощаден.
— Я понимаю тебя. Неприятно, конечно, — поморщившись, сказал Илья. — Они использовали наш же метод. В Бендершахе моряка брали твои люди, переодетые полицейскими. Те, что освобождали, тоже одели своих в полицейскую форму.
Илья улыбнулся. Он знал, что действовал наверняка. В Иране свирепствовал полицейский террор. Форма полицейского наводила страх. Каждый ажан, не говоря уже об офицере, воспринимался как большой начальник. И конечно, уголовники, охранявшие моряка, не рискнули не подчиниться требованию полицейского капитана. Им и в голову не могло прийти попросить документы. Это было бы расценено как оскорбление и могло закончиться весьма печально. К тому же Ашум и Иса, как и многие иранцы, были неграмотны. Илья сомневался только, удастся ли друзьям Роушан быстро достать полицейскую форму и оружие. Но и с этим они быстро справились. Оружие у них было, а мундиры дали друзья-полицейские.
Югансон угрюмо покашливал.
— Не унывай, Эрих, найдется твой моряк, — приободрил его Илья.
— Он, пожалуй, уже в советском посольстве и для нас теперь недосягаем, — проворчал Югансон.
Подошел синий “форд”.
Через десять минут они были на конспиративной квартире Миллера.
— Слышали? Советы прислали иранцам еще одну ноту. Можно ждать вторжения в ближайшие дни, а мы еще не закончили приготовлений к перевороту, — этими словами встретил их взволнованный Миллер. Он был один, Канарис уже возвратился в Берлин.