Заговор
Шрифт:
– Чувствую, что мне придется остаться в Пакистане навечно, – попробовал пошутить Питер.
Ему совершенно не улыбалась перспектива заниматься одновременно всеми проблемами германской разведки и выручать всяких бездельников, которые будут в это время «надрываться» от тяжелой работы где-нибудь на пляжах Лазурного Берега.
Гюнтер проигнорировал шутку Питера и посмотрел на часы:
– У вас еще есть вопросы, Штайнер?
– Вы видите основную причину этой сложной ситуации в рискованной стратегии американцев? – спросил Питер.
– Нет,
– Вы не любите Беназир и не доверяете ей?
– А за что ее любить? Для многих пакистанцев она божество, а для нас – политик, осужденный за коррупцию и не стесняющийся в выборе средств. Она, кажется, до сих пор в списке лиц, разыскиваемых Интерполом.
– Не совсем так, – деликатно поправил Питер. – Генерал Мушарраф выполнил свое обещание, которое дал Беназир на встрече в Абу-Даби, и сразу же отменил все вердикты судов по делам о коррупции. Претензий к ней нет.
– Это ничего не меняет в наших оценках. Сегодня претензий нет, а завтра дела можно вновь открыть, если потребуется.
«И если американцы позволят, а это вряд ли. Однако он сказал интересные вещи. Совершенно ясно, что Германия ставит на другого политика и не хочет прихода Беназир к власти».
– Гюнтер, я могу задать откровенный вопрос? Если считаете его неделикатным, можете не отвечать. Я не обижусь.
– Ну что же, попробуйте.
– Кого Германия хотела бы видеть президентом вместо Мушаррафа?
– А почему «вместо»? Вы что, думаете, мы заинтересованы в его отставке? – скорчил кислую гримасу Гюнтер.
– Он в любом случае не удержится. Беназир – это троянский конь американцев, которые не ведают, что творят. Ее столкновение с Мушаррафом неизбежно, и он вряд ли выйдет из этой схватки победителем.
– Беназир тоже так считает? – неожиданно спросил Гюнтер.
– Уверен, что да. И не может не понимать, что это борьба не на жизнь, а на смерть.
– Ну, знаете, Питер! Не уверен. Женская психология… Особенно если такая страстная дама, как Беназир… Она может просто закрыть глаза на все опасности и пойти ва-банк.
«А ведь он прав, – подумал Питер. – И не так прост, как хочет показаться».
Гюнтер встал с кресла и подошел к журнальному столику. Размял затекшие руки, прошелся по комнате, а потом вернулся на место. Он сомневался, какую степень доверительности можно позволить себе в беседе с Питером.
– Ладно, Штайнер, скажу совершенно откровенно. Окончательно германский подход еще не сформировался. Многое будет зависеть, кстати, от вашей информации. В Берлине ее оценивают очень высоко. На данный момент симпатии наших политиков скорее на стороне военных, которые гарантируют относительную стабильность. Если Мушарраф не удержится у власти, его мог бы заменить генерал Киани – сначала на посту верховного главнокомандующего,
«В этом он может быть совершенно спокоен, – подумал Питер. – На ЦРУ я не работаю. Скорее, против».
– И еще одно дельце, – тут же добавил Гюнтер. – Пришлось ускорить нашу встречу, чтобы посоветоваться и дать ответ на срочный запрос Берлина.
– Весь внимание.
– Что происходит, Питер? – хитро сощурился заместитель директора БНД.
«Интересничает. Хочет произвести впечатление».
– Готов ответить на ваш вопрос, если пойму, о чем речь.
– А речь вот о чем! Такое складывается впечатление, что документы о деятельности «Аль-Кайеды» кто-то специально разбрасывает, как листовки, по самым разным странам – в электричках, под кроватями любовниц, в борделях, уж не знаю, где еще. Что, мир сошел с ума?
– Ну, это проблема философская.
– Как вы объясняете, Питер, серию последних шпионских скандалов? Так много происшествий, все похожи, словно их состряпали по одному и тому же сценарию. И совпадают по времени. Очень подозрительно. Что это, происки политических конкурентов, падение нравов, случайность или закономерность?
– В совпадения и случайности я, как и вы, не верю. Убежден, что осуществляется заранее спланированная и хорошо срежиссированная акция.
– Ее цель?
– Могу только догадываться. Конкретной информации у меня нет, но вижу, что эта тема вас сильно интересует.
– Да, Питер, убедительная просьба обратить внимание. У вас сеть агентуры – позавидуешь! Хотелось бы понять, как эту ситуацию оценивают люди, связанные с «Аль-Кайедой» и другими террористическими организациями. Зачем придумали эту шахматную партию, кому хотят поставить шах и мат? Кто конкретно придумал?
– Подозреваю, что вы не случайно упомянули «Аль-Кайеду», Гюнтер. Полагаете, что ноги оттуда растут?
– Вы догадливы. От некоторых агентов действительно поступает такая информация, но это мнения, суждения, оценки. Достоверных сведений не хватает. И в Берлине опасаются пропустить вызревание какой-то новой ситуации. А потом оправдывайся, почему проглядели.
– Знакомая история. Конечно, очень похоже, что эти скандалы устроила «Аль-Кайеда». Вряд ли другая организация способна запустить такие громкие дела в сжатое время.
– Да, Питер, извините, что перебиваю. Чтобы не забыть важное обстоятельство! Никто из фигурантов этих скандалов ведь реально не замешан в передаче секретных документов. Британский чиновник выносил из канцелярии премьер-министра обзоры прессы. Кроме грифа «секретно», ничего секретного в них нет.
– С таким тухлым источником возможны только две цели. Или рассчитывали, что он со временем продвинется на более интересную должность и получит доступ к реальным секретам, или держали его про запас для жертвоприношения, – подсказал Питер.