Загробная карьера Саши Маузера

Пасацкий Александр

Помню, как сразу после этого случилось так, что нам пришлось отклониться от графика. В пятницу мы работали допоздна, сооружая уже почти законченный гараж для нашего "Камаза" и тягача, а в субботу Даша, отправившись на воздушную прогулку в паре потихоньку начавшего к ней привыкать Гермесом, вернулась и сообщила, что видела недалеко от убежища какую-то клыкастую громадину, по описанию похожую на ту, на которую нам дал персональный заказ сам Верховный Совет. Причем предлагали за нее довольно круглую сумму. Раздумывал я недолго, за пять

минут мы собрали снаряжение, погрузились в "Камаз", и выехали на промысел.

— Где-то здесь, — наконец, сказала рыжая, трясясь рядом со мной в тесной кабине.

— Тормози, — Виталя остановил машину в тени громадного дуба, и заглушил двигатель. — Разделимся надвое, и поищем. Если кто увидит — прячьтесь, а потом сразу сообщайте мне по рации.

— Я с тобой, — тут же вызвалась Даша.

— Ладно, пошли. Виталя, ты здесь, Мафую с Лю, Ахилл с Лобановым, — бывший кузнец мрачно засопел — он терпеть не мог оставаться в паре с продуктом генной инженерии. Тот почти всегда выводил недалекого Сеню своими обширными знаниями в области любого вопроса, касающегося выживания в джунглях. — Соблюдайте тишину, и держите оружие наготове.

Затаив дыхание, мы с рыжей потопали через густые кусты, максимально тихо расчищая дорогу охотничьими тесаками. Отчего-то все это напомнило мне тот день, когда мы попали в стебли гигантских цветов — там тоже птички пели, солнышко светило, короче, лепота, будь она трижды проклята. Только сейчас солнышко хоть и светило, а все меньше и меньше, скрываясь под затягивающими небо грозовыми тучами. Из-за этого страшно парило, стояла невыносимая духота, как в бане.

— Тс-с, — я остановился, и приложил палец к губам. — Слышишь?

— Ничего не слышу, — прошептала Даша. — Может, взлететь наверх, и посмотреть?

— Пешком ходи, а то уже совсем разленилась. То летаешь, то лежишь. Тем более что твоего Гермеса я специально дома оставил, пусть отдыхает.

— Ты же сам хотел, чтобы я летать научилась!

— Помолчи.

За несколько недель жизни в джунглях мне отчасти удалось, по примеру Мафую, научиться напрягать все свои органы чувств, ловя каждый звук, каждый шорох, засекая взглядом каждую тень. И теперь, когда напряг слух, то услышал какое-то странное, быстро приближающееся справа шуршание в траве.

— Саша…

— Т-с-с, — держа Дашу на расстоянии вытянутой руки, я снял с плеча винтовку. — Приготовься бежать.

Внезапно вверх взметнулось что-то длинное и пестрое. На несколько секунд я увидел крошечные желтые глаза, гладкую морду и шипящий язычок небольшой такой змеи. А потом в мое тело, чуть ниже пояса, вонзились два клыка, и меня скрутило в приступе яростной боли. Выронив винтовку, я рухнул на землю, корчась в судорогах.

— Маузер! Вот, блин! А ну, пошла отсюда! — раздались хлесткие удары — храбрая рыжая прикладом своего ружья отогнала змею назад в траву, и испуганно склонилась надо мной. — Укусила, да? Где, куда? Потерпи, я сейчас вызову ребят на подмогу.

— Ага, —

я сцепил зубы, стараясь перестать обращать внимание на боль — еще один прием, заимствованный из арсенала Мафую. Ведь боль сама по себе не несет никакой угрозы, это предупреждение организма о том, что случилась, или случится какая-то беда. — Там у меня рация.

— Все, вызвала. Вот змеюка поганая! Слушай, а вдруг она ядовитая?

В том, что змея были ядовитая, у меня лично уже не оставалось сомнений — по всему телу разливалась какая-то слабость, везде обильно выступил пот, во рту появился привкус желчи. Приплыли, блин. Охотник на чудовищ позорно сдох от укуса какой-то маленькой змейки полтора метра длиной. За что мне такой позор, а?

— Наверное, точно ядовитая. Слушай, знаешь, что? — судя по лихорадочному тону Даши, она пришла к какому-то решению. — Я, когда в интернате воспитывалась, нас как-то учили, что делать при укусе змеи. Короче, надо отсосать яд из ранки, а потом перетянуть. Куда она тебя укусила?

Оп-па, вот это поворот….

— Не скажу.

— Маузер, брось свои шутки! Я тебя серьезно спрашиваю! Где рана?

Я опустил глаза вниз.

— Там.

— Где там? — не поняла рыжая.

— Прямо там.

— А-а-а… — она вдруг зарделась алым румянцем, но потом решительно мотнула головой. — Черт с ним, там, значит там. Снимай штаны.

— Обалдела? — забыв про боль, я попытался перевернуться на живот, чтобы уползти подальше от этой "сама себе на уме" девушки. — Да я лучше умру!

— Нечего тут опять геройствовать, прошлого раза было мало? Снимай штаны, я сказала! — Даша ухватилась за мой ремень. — Маузер, не дури, я знаю, как это делается. Снимай штаны, сейчас я тебе отсосу….

Сзади раздвинулись кусты.

— Чем это вы тут занимаетесь? — подозрительно спросила Мафую.

— Маузера в пах укусила змея, — объяснила Даша, не забывая попутно воевать за ремень моих брюк. Я же защищался с таким упорством, будто меня собрались кастрировать. — Я хочу отсосать яд из ранки. Может, ты сделаешь?

— Сделаю. Маузер, снимай штаны.

— Да вы обе вконец долбанулись? Помогите, насилуют! Ахилл, Лобанов, кто-нибудь! — секунд тридцать я кричал, вырываясь, пока меня не успокоил короткий, но точно рассчитанный удар в висок, нанесенный маленькой охотницей. Дальше была непроглядная темнота.

***************

"Жигули" мне через плечо, как больно-то, а-а! Проснувшись в полной темноте, укрытый одеялами на кровати, я ощутил, как меня буквально ломает, выворачивает наизнанку, каждый сустав, каждый нерв. Так было у меня всего один раз… да нет, блин, так у меня вообще никогда не было, даже когда я умирал, задыхаясь на больничной койке. Тогда, по крайней мере, все быстро закончилось, а здесь, похоже, и не думало прекращаться.

— Саша! — перепуганная, бледная Кира положила холодную мокрую тряпку мне на лоб. — Как ты себя чувствуешь?