Закат над Квантуном
Шрифт:
Тереза молча кивнула. В глазах ее читалась немая скорбь, которая присуща всем женщинам, переживающим за своих мужчин. Она присела на диван.
Наконец камердинер принес две чашки кофе. Напиток источал приятное амбре. Кофейный аромат всегда ассоциировался у Горского с чем-то экзотическим и зарубежным, хотя нигде, кроме Китая, он никогда в своей жизни не бывал.
Звенящая пауза повисла в воздухе. Жизнь как будто бы остановилась, а время потеряло своё исчисление. И лишь мерный и монотонный стук часов возвращал полет мыслей с небес на землю.
– Зачем эта… война?.. –
Он уже открыл было рот, но слова совершенно не желали выстраиваться в стройные фразы. Вместо этого получился невнятный и косноязычный спич, сравнимый с ответом гимназиста, не знавшего урок, но пытавшегося выкрутиться всеми способами.
– Зачем?.. Гм… Сложно объяснить, сударыня… Войны порой случаются… Их никто не ждет, все почему-то уверены, что на их век этой напасти не случится… А выходит каждый раз обратное… Вот и нынче.
– Вот и я также думала… – призналась госпожа Унгебауэр. – И всё же я не понимаю, зачем воевать…
– Тут чисто мужская психология, сударыня, – наконец-то собрался с мыслями Горский. – Если спор невозможно решить компромиссом, в ход идут кулаки. Так у нас заведено с детства. Более того, если с одной стороны прослеживается явное желание драки, она непременно наступит, как бы другая сторона себя ни вела.
– Вы намекаете, что Япония изначально хотела войны?
– Не мне судить, сударыня, я всего лишь говорил о мужской психологии, которой априори присуща агрессия, как одна из форм разрешения конфликтов.
– По-вашему выходит, что лучшие правители – женщины? – едва заметно улыбнулась Тереза.
– Напротив. Женщины, как вид, еще хуже мужчин, потому что чрезвычайно подвержены перепадам настроений. Беда той державе, которую возглавит женщина.
– Да вы большой мизантроп, Антон Федорович, – в шутку проговорила госпожа Унгебауэр. – И, пожалуй, даже мизогинист.
– Вот уж нисколько! Я всего лишь не поддерживаю дамскую эмансипацию.
– Но при этом охотно посещали кафешантан при «Империале»! – упрекнула его Тереза, нисколько не смущаясь своей прежней жизни.
– Поверьте, сударыня, если бы не Демьян Константинович, который только и грезил о вас, я бы никогда там не оказался.
– Гм, и это странно. Почему вы до сих пор не женаты? – полюбопытствовала госпожа Унгебауэр с каким-то животным интересом.
Ответить на этот вопрос Горский не мог. Но еще более не хотел. Все его соприкосновения с противоположным полом неизменно оканчивались несчастиями, от которых он порядком устал. Да, у него был бурный роман с Анной Лазаревой, прекратившийся столь внезапно, как и начался. Были непонятные чувства к баронессе фон Нолькен, с которыми он, слава Богу, разобрался. Была амурная вспышка с милой и чистой Агатой, дочерью богатого масона. Были и до того «контакты», которые ярко вспыхивали, но быстро угасали, будто шведские спички. Стало быть, таков его, Антона Федоровича, крест. При этом в глубине души он желал наконец найти свою единственную спутницу, которая будет сопровождать его до конца жизни.
Ответил же судебный
– Я, вероятно, пока еще не готов к семейной жизни. Да и служба моя требует иного…
Тереза кивнула, поняв, что развивать матримониальную тему титулярный советник не желает.
Наконец прибыл Унгебауэр. Узнав, что у него гость, лейтенант флота тотчас зашел поприветствовать Горского.
– Антуан! Как я рад тебя видеть! – искренно воскликнул Демьян Константинович, обнявшись с другом. Румянец на щеках придавал ему свежести.
– Как ваша семейная жизнь? – поинтересовался судебный следователь, вспомнив недавнее бракосочетание.
– Не прошло и пяти дней, как началась война! – попытался отшутиться Унгебауэр, не брезгуя черным юмором.
– Именно поэтому я и пришел…
Горский попросил лейтенанта флота рассказать о событиях минувшей ночи и текущего дня. Оказалось, что Демьян Константинович был неплохо осведомлен.
– Броненосцы «Ретвизан» и «Цесаревич» и крейсер «Паллада» торпедированы, то есть в них попали самодвижущиеся мины. Степень серьезности повреждений устанавливается, сроки ремонта пока неизвестны. Узкоглазые канальи атаковали наши лучшие суда! Не иначе как владели диспозицией!..
Унгебауэр резко вскочил с дивана, подошел к буфету. Налил рюмку «Мартеля», осушил залпом, налил еще одну и только тогда опомнился – предложил коньяк гостю – так был взволнован случившимся. Горский отказался и попросил продолжать. Глаза Демьяна Константиновича загорелись дьявольским блеском, с которым хищники нападают на свою жертву. Таким его Антон Федорович не видел никогда.
– Наши, стоит отдать должное, не растерялись, быстро открыли ответный огонь и вскоре прогнали «самураев». Снарядили даже «Новика» в погоню, но куда там!.. Самое поганое, что подбитый и принявший тонны воды «Ретвизан», возвращаясь на внутренний рейд, сел на мель и перегородил собой проход в гавань, существенно сузив фарватер.
– А что слышно о сегодняшнем сражении?
Унгебауэр зловеще ухмыльнулся и ответил через паузу:
– В восемь утра к порту подошли четыре японских крейсера из боевого отряда контр-адмирала Дева. Находившиеся в разведке крейсера «Аскольд» и «Боярин» первыми заметили противника и выступили, чтобы принять бой. Но их почему-то отозвали приказом с «Петропавловска»…
– На «Петропавловске» был сам Наместник? – уточнил Горский.
– Нет, Наместник был на берегу. На «Петропавловске» держит свой флаг командующий эскадрой вице-адмирал Старк. Тот еще скептик…
– Что было дальше?
– Вместо крейсеров отправили на узкоглазых первый отряд миноносцев, но и его вскоре вернули – Старк решил выходить всей эскадрой.
– Чтобы атаковать четыре японских крейсера понадобилось снимать с якоря всю эскадру?.. – смутился Антон Федорович.
– Нет, конечно! Очевидно, что где-то поблизости притаилась основные силы противника.
– Тогда резонно и, пожалуй, смело. Был бой?
– Япошек отогнали и вернулись на внешний рейд. Но к 11 часам дня узкоглазые снова подошли к крепости целой эскадрой из шести броненосцев и девяти крейсеров…