Закат Солнца
Шрифт:
В гареме праздник тоже шел своим чередом. Хозяйка покоев, в которых шла трапеза, померкла на фоне более видных представительниц династии и почти не участвовала в общей беседе. Но она давно с этим смирилась. И без того противоречивое общество султанш пополнилось с приездом во дворец Эсмы Султан, супруги второго визиря Ибрагима-паши, и Зеррин Султан, ее племянницы, пусть и двоюродной, за которой она ходила хвостиком.
Они не присутствовали в Башне Справедливости, поскольку нынешние обитательницы гарема их обеих, мягко говоря, недолюбливали и потому не пригласили. Причин тому было много. Прежде всего, Эсма Султан считалась
Судьба Эсмы Султан решилась давно, и еще при восхождении султана Ахмеда на трон она вышла замуж за Ибрагима-пашу, а вот Зеррин Султан только год назад покинула семью, обосновавшуюся в Эдирне, став женой Саида-паши. Его первая жена Гевхерхан Султан скончалась очередными родами, и в третий раз ее ребенок родился мертвым.
Ее похоронили рядом с тремя могилками ее детей, так и не вдохнувших жизнь, и одна лишь Фюлане Султан убивалась по дочери, потеряв единственную опору в своей непростой жизни, а Саид-паша… Ему было наплевать. Он даже не выждал положенное время траура и сразу же начал поиск новой жены, чтобы его положение не пошатнулось.
Одно это не делало ему чести, а что уж говорить об ином. Но Эсма Султан вела свою опасную игру, и она решила воспользоваться открывшейся возможностью. Именно она посоветовала Ибрагиму-паше предложить сыну великого визиря жениться на Зеррин Султан. Ей нужна была союзница здесь, в столице, к тому же, она хотела иметь доступ в самое сердце семьи Коркута-паши, поскольку добываемые ею сведения от мужа были весьма скудны.
Нергисшах Султан была в ярости, и это почти разрушило их альянс, но ей ничего не оставалось, кроме как смириться с тем, что дочь окажется в когтистых лапах этого чудовища. Она по-прежнему таила глубокую обиду на Эсму Султан, и они обменивались сведениями через также живущую в Эдирне Хафизе-хатун.
Эсма Султан, по правде говоря, не ожидала, что супружеская жизнь ее племянницы окажется тяжелее ее собственной. Но именно так все и обернулось… Худшего мужа, чем Саид-паша, невозможно было вообразить. Если Ибрагим-паша был попросту омерзителен своей супруге, то Саид-паша жестоко измывался над собственной. Он был груб, непочтителен, позволял себе поднимать на нее руку, несмотря на ее статус, и намеренно доводил до слез колкими замечаниями и насмешками.
Эсма Султан понимала, что ее племянница не обладает такой же волей к жизни, как она сама, и всеми силами старалась поддерживать, оберегать и наставлять ее. Зеррин Султан держалась за нее, как за спасательный круг, боясь, что без поддержки просто утонет в пучине горя и страданий.
Вдвоем они разместились немного поодаль от остальных султанш и о чем-то тихо переговаривались. Сидевшая напротив Мерган Султан попивала шербет и то и дело поглядывала на них. Ей не нравилось, что жена ее брата настолько близка с их врагом, а именно им и являлась Эсма Султан для их семьи. Кто знает, что она замышляет?
– Зеррин, как поживаешь? – наконец, обратилась к ней султанша. – Выглядишь бледной.
Вскинув на нее затравленный взгляд карих глаз, Зеррин Султан пролепетала
– Я в порядке, благодарю вас за заботу.
– Вижу, вы с Эсмой Султан стали неразлучны. Дай Аллах, к добру.
– Зеррин – моя племянница, – сухо улыбнулась Эсма Султан, научившись за годы притворства прятать свою ненависть. – Разумеется, мы с ней близки. Что ж в этом удивительного? Вас бы больше устроило, будь она также дружна с вами? Прояви вы хоть немного участия, то могли бы рассчитывать на то же доверие с ее стороны, но я как-то не заметила, чтобы вы хоть раз поинтересовались судьбой Зеррин за все то время, что она пребывает в столице.
Фюлане Султан, которая также явилась лишь на праздник в гареме, с тенью злорадства поглядела на падчерицу, по-прежнему портившую ей жизнь одним своим существованием. Разумеется, в их борьбе за влияние в столице она потерпела поражение. Коркут-паша настолько же глубоко был равнодушен к жене, насколько был привязан к дочери.
Мерган Султан дозволялось все, ей прощались любые ошибки, она даже могла принимать самостоятельные решения, не спрашивая его дозволения, а вот Фюлане Султан… Она не могла и слова молвить без оглядки на мужа. Коркут-паша не желал ее слушать и уж тем более не допускал к делам. Султанша была безвольной игрушкой в его руках, с которой он мог забавляться, как ему вздумается. Или поломать ее, если забавляться надоест.
С возрастом он стал сдержаннее и спокойнее. Фюлане Султан уже не приходилось ждать от него удара или пощечины. Теперь он уничтожал ее равнодушием и своими поступками. Вспомнить только ту историю с одалиской Генже-хатун, которую он забрал из борделя и поселил в купленном для нее доме.
Паша, не таясь, проводил ночи в том доме, и Фюлане Султан, не выдержав такого унижения, устроила большой скандал. Она была на последних сроках беременности, и роды начались прежде времени. Исмаил родился недоношенным – потому и был слаб здоровьем. Она едва выходила его и поклялась, что отныне ее не волнует, где пропадает ее муж, что он делает, что думает. Ее забота – это ее маленький сынок, которого она вымолила у Всевышнего.
Разлученная с другими своими детьми, Фюлане Султан посвятила ему всю себя, проводила с сыном каждую минуту, сама о нем заботилась и с головой окунулась в материнство. Но прошли годы… Исмаил вырос и уже не нуждался в ее заботе. Теперь он уворачивался от ее объятий, смущенно хмурился, когда она проявляла о нем заботу, и все чаще уходил от нее то в сад, то в свои покои. И, предоставленная самой себе, султанша стала замечать, что происходит вокруг нее. Снова равнодушие и холод мужа мучили ее, снова она была одна, одна и одна – никому не нужная, забытая, растоптанная в пыль.
Несмотря на праздничную атмосферу и играющую в покоях веселую музыку, Фюлане Султан печалилась и редко, когда вставляла слово в общий разговор. Кое-что не давало ей покоя, хотя она и поклялась себе, что больше не станет тревожиться об этом. После истории с Генже-хатун ее муж, вероятно, чувствуя себя отчасти виноватым, все ночи проводил во дворце. Долгие годы он ничем себя не компрометировал, хотя султанша не сомневалась, что он изменял ей, ведь к ней в покои он никогда не приходил. И вот это началось снова… Который месяц подряд Коркут-паша пропадал неизвестно где. Или приходил далеко за полночь, или вообще не появлялся до самого утра.