Закат Солнца
Шрифт:
– Так сильно, что мне порой становится не по себе… В его улыбке, словах, даже жестах я узнаю Османа.
Хафизе поджала губы, потому что ей тоже становилось грустно, когда Тамерлан особенно точно повторял самодовольную усмешку отца или также насмешливо-снисходительно сверкал глазами. Она молчала об этом, но и ее сердце переворачивалось в груди, ведь когда-то давно, много лет назад, она тоже его любила. И у них тоже были сыновья…
– Ты тоскуешь по нему? – немного хрипло спросила Нергисшах Султан и с мукой посмотрела на другую женщину.
– Порой я
– А я вспоминаю его каждый день. И, сколько бы времени не прошло, мне не становится легче…
Она плотно сжала губы, чтобы остановить подступающие слезы, но все же не сдержалась и прикрыла рот ладонью. Хафизе с жалостью проследила за этим, однако, не шелохнулась. Да, она испытывала к султанше сочувствие, но все равно между ними всегда будет стоять мужчина, который был для них одинаково дорог. И это ради него Хафизе оставалась в Эдирне. Она помогала не Нергисшах, а Тамерлану в надежде, что он, как сын Османа, однажды воздаст их врагам за падение их династии и за все ее потери.
– Мы с вами любили его и потеряли. Но, в отличие от меня, у вас остался сын. И теперь ваша цель – не дать погибнуть и ему. Куда важнее смотреть в будущее, чем скорбеть по прошлому. Ничего уже не изменить.
Нергисшах Султан с большим трудом остановила поток слез, смахнула их с щек и, ничего не сказав, просто поднялась на ноги и медленно зашагала к дверям, на ходу с тоской посмотрев на золотую бабочку в своей ладони, которая слишком многое ей напомнила.
Глава 2. Раскол
Погода в эти дни установилась на редкость пасмурная, и тучи затянули небо, закрыв собой солнце. Было серое туманное утро, и лихой ветер порывами налетал на собравшихся во внутреннем дворе государственных деятелей. Они ежились от прохлады, редко переговаривались между собой и нетерпеливо косились на огромные Врата Приветствия. Они открывали путь в этот двор, откуда можно было попасть в султанский диван и казначейство.
– Думаете, Коркут-паша сегодня объявит о начале подготовок к новому походу? – спросил один из пашей, стоя в тесном кружке.
– Вряд ли, – Аламуддин-паша покачал головой в большом головном уборе. – Он дал своему зятю срок в три недели, чтобы только подготовить доклад о состоянии войска и флота.
– Странно, что он Мехмету-паше, а не своему сынку поручил это дело, – усмехнулся другой паша с презрением. – Как бы Саид-паша ему глотку не перегрыз из зависти.
Аламуддин-паша посмотрел на него с серьезным выражением лица, не оценив юмора.
– Осторожнее со словами, паша. Как бы глотку вам не перегрызли. Услышь это Коркут-паша, и вам уже не избежать такой незавидной участи.
Тот поморщился, но ответил с лживой бравадой:
– Как же он услышит, раз его среди нас нет?
– Он уже здесь.
Все посмотрели на сказавшего это главного казначея, а затем повернулись в ту сторону, куда он смотрел. Ко дворцу как будто приближалось маленькое войско. Коркут-паша царской поступью шагал впереди всех своих
– Визирь-и-Азам Хазретлери, – склонившись в поклоне, молвил Ибрагим-паша, который всегда перед ним заискивал.
Коркут-паша не глядя прошел мимо него и без лишних предисловий вошел в распахнувшиеся перед ними двери. Саид-паша ухмыльнулся оскорбившемуся второму визирю и вторым переступил порог, а Мехмет-паша лишь скупо кивнул. Когда все паши оказались в зале заседаний, Коркут-паша вальяжно сел в центре на место великого визиря и огляделся среди присутствующих.
– Как вам уже известно, я намерен отправиться в новый военный поход. И в этот раз нашей целью будет Запад, а именно страна неверных Англия, правитель которой Карл I предал нас в минувшей военной кампании.
– Простите, паша, – осторожно встрял Ибрагим-паша. – Но о каком предательстве идет речь?
– Пока вы пребывали в столице в качестве регента престола, мы воевали долгие шесть лет в северных морях, – наградив его усталым взглядом, ответил Коркут-паша. – И, если за эти полгода, как мы вернулись, вы не удосужились поинтересоваться итогами войны, я, так уж и быть, просвещу вас.
Ибрагим-паша никак не показал, что был задет, и Саид-паша, которому унижения других доставляли особое удовольствие, разочарованно отвел от него глаза.
– Десять лет назад мы уже принимали участие в войне Венеции и Генуи, чтобы изгнать неверных из Средиземного моря. Генуя была повержена, но не сломлена. Потому война между нею и Венецией спустя годы разгорелась вновь, но на этот раз плодами войны решил поживиться Карл, английский король, который, помня о нашей заинтересованности в поражении вражеской Генуи, предложил нам заключить союз с Англией и Венецией. Как вы помните, мы пошли на это. И за шесть лет войны Генуя снова была разгромлена и сожжена дотла. Отныне она уже не оправится и от нее не стоит ждать угрозы. Генуэзцы больше никогда не посягнут на наше могущество в Средиземном море.
Мехмет-паша, который прежде отсутствующе смотрел перед собой, вскинул на него проницательный взор. Он был в числе немногих, кто знал об истинном положении вещей, потому что был неволей вовлечен в тайные переговоры с англичанами. Тогда его мнение о Коркуте-паше сильно изменилось. Раньше он считал его хладнокровным и расчетливым политиком, который прежде всего жаждет побед и величия. Но и у этого, казалось бы, непобедимого человека тоже были свои слабости. Эти две кровопролитные войны против ослабленной Генуи и были проявлением его слабостей, которые он попросту не сумел обуздать.