Заклинатель ордена Линшань. Новые пути. Книга 2
Шрифт:
— Шисюн? — накидывая на себя заклинание щита, позвал Линьсюань. И, отбросив конспирацию, заорал во всю глотку: — Шисю-юн! Чжаньцю-юн!!!
— Не кричи. Я здесь.
Линьсюань стремительно обернулся. Чжаньцюн почти бесшумно возник среди зарослей лещины, покрывающей склон холма.
— Шисюн!
— Там есть тропинка, я подумал, что ты можешь ждать меня наверху…
— Живой! — облегчение затопило Линьсюаня с головой, он, не думая, кинулся к другу и сгрёб его в объятия.
— Да, живой пока ещё… Шиди, что случилось?
— Ничего, — Линьсюань, чувствуя, как широкая улыбка не покидает лицо, отодвинулся и оглядел Чжаньцюна, убеждаясь, что всё в порядке. — Я испугался за тебя.
— За меня? — Чжаньцюн снова недоумённо моргнул. — Ты писал, что хочешь поговорить без лишних глаз и ушей…
Всё веселье сразу же испарилось.
— Я ничего тебе не писал.
— Что?
— Шисюн, это ловушка.
Слова Линьсюаня словно послужили знаком — воздух наполнился шелестом стрел. Не позаботься Линьсюань заранее о защите, быть бы им обоим утыканными, как подушечка булавками. А так барьер спас, но только от первого удара — Линьсюань с изумлением смотрел, как сотканный из его ци купол лопается в нескольких местах и расползается в клочья. Ну да, что-то там в романе говорилось про тот жуткий яд, он действовал именно на ци, уничтожая её в момент прикосновения. Просто раны, даже смертельные для обычного человека, заклинателя ранга Чжаньцюна не убили бы…
К счастью, Чжаньцюн был хорош не только в выживании. Взмах рукой — и уничтоженный щит Линьсюаня сменился другим, куда более мощным. И новая волна стрел от него бессильно отскочила, а небольшие прорехи тут же затянулись.
— Мэи? — коротко спросил Чжаньцюн, когда заклинатели, не сговариваясь, встали спина к спине.
Линьсюань утвердительно угукнул, глядя как из шевелящихся кустов выступают сперва обыкновенные воины, а потом и несколько заклинателей в пурпуре.
— Кто-то ещё знает, где мы?
— Его высочество знает, что я улетел тебя искать.
— Хорошо. А то я не взял с собой сигнального огня.
Линьсюань не ответил, наблюдая за окружившей их толпой. Которая почему-то не торопилась атаковать, и едва ли причиной тому был щит Чжаньцюна — на то и были здесь вражеские заклинатели. Но именно они тормозили остальных, вместо того чтобы дать сигнал к атаке и начать давить барьер, устроив меж собой короткое совещание вполголоса. А потом проделали с ци какие-то манипуляции, накрыв поляну ещё одним куполом, после чего один из них выступил вперёд.
— Мастер Хэн, — громко объявил
— Что, так просто меня отпустите? — так же громко удивился Линьсюань.
— Нет, вы пойдёте с нами. Но обещаю, мы вас не тронем.
Линьсюань широко улыбнулся и продемонстрировал парламентёру средний палец. А потом, спохватившись, что значение этого жеста здесь неизвестно, уже словесно уточнил, куда именно уважаемые противники сами могут пойти. Парламентёр поморщился:
— Мастер Хэн, если вы ждёте помощи, то не стоит. Мы позаботились о том, чтобы заклятия поиска тут больше не работали. Сигнальный огонь тоже не пробьётся. Ваших рядом нет, а если они вас и ищут, то не найдут.
— Ничего, я им помогу!
И Линьсюань выкинул руку вверх. Да, сигнальный огонь, по сути — фейерверк, лишь чуть приправленный ци, возможно, и не пробился бы. Но заклятие, разработанное Линьсюанем, прошло на ура — новый барьер, направленный в основном на отражение воздействия снаружи, не был рассчитан на сдерживание небольшого, но концентрированного сгустка ци изнутри. В небе расцвёл серебристо-чёрный цветок, не столь яркий и эффектный, как ночью, но всё равно видимый издалека.
Больше с ними разговаривать не пытались, и ближайшая палочка благовоний показалась Линьсюаню вечностью. Будь он тут один, без Чжаньцюна, не продержался бы и пяти минут, с такой силой давили заклинатели, пока простые воины пытались прорвать барьер чисто механически, что тоже отнимало энергию. А потом в какой-то момент с неба упали линшаньские заклинатели и отвлекли врагов на себя, а потом подскакал конный отряд, и всё вдруг закончилось. Внешний барьер лопнул, враг отступил, пытались ли его преследовать, Линьсюань уже не видел. Было много суеты, кто-то настойчиво спрашивал, не пострадал ли он и не нужна ли помощь, Линьсюань кивал или качал головой не всегда впопад. Все силы уходили на то, чтобы устоять на ногах. И когда его руки коснулась другая рука, Линьсюань не сразу понял, что это Чжаньцюн.
— Сяо Ань…
Было странно слышать эти нерешительные, просящие нотки в голосе главы Ши, всегда такого мягкого, но уверенного в себе. Линьсюань вопросительно моргнул, потом порылся в памяти и тоже выдал прозвище времён их нищего детства:
— Сань-гэ… Братец Сань.
— Сяо Ань… Так ты меня простил?
— Дурак, — снова чувствуя, как на лицо возвращается глупая улыбка, ответил Линьсюань. — Я тебя давным-давно простил.
И увидел, как на глазах Чжаньцюна блеснули слёзы.
КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ