Заклинатели теней
Шрифт:
Девушка вздохнула, спрятала волосы под чепец, и полезла в печь за чем-то горячим. Ларрен взялся расставлять посуду, Миклош без слов притащил из бадейки в сенях чистой воды.
– Вы из Ватеронуза, да?
Кристиана поставила на стол жаркое и горшочек с ячневой кашей. Ларрен кивнул. На хозяйку он не смотрел – все внимание сосредоточил на борьбе с аппетитом. Сесть за стол без приглашения он не мог.
– Мы возвращаемся в город после фестиваля наяд на Синих озерах.
Миклош ткнул друга локтем в ребро, и тот вдруг сообразил, что «платить» за обед придется ему. Тихоня-шаман
– Двигайся ближе, расскажу про танцы наяд.
Одной рукой мужчина отломил себе хлеба, а другой накрыл лужицу воды, набежавшую с крышки чайника. Всполох света пробился сквозь пальцы, а затем Ларрен убрал руку, являя маленькую иллюзорную русалку, парящую в сантиметре над столом.
– О, так ты колдун. И настоящий художник… – девушка со сверкающими от любопытства глазами села на лавку напротив.
– А ты не удивлена…
– Было бы чему!
Крисс сжала в комок несколько ячневых зерен и те мгновенно пустили ростки, что сплетись между собой. Несколько секунд – и на столешнице оказалась крошечная дриада, сотканная из нежной зелени.
– О, так ты колдунья, милая, – рассмеялся Ларрен.
Миклош покачал головой и подтолкнул обе фигурки друг к другу. Они забавно двигались, шевелили ножками-ручками, но продержались только минуту, после чего распались на изначальные частицы – воду и зерна.
– Это было очевидно с самого начала, – тихо проговорил шаман.
– Откуда знаешь? Духи подсказали? – Ларрен добавил в голос ехидства.
– По запаху узнал…
– Имперские Псы, наверное, так же работают. По запаху…– девушка закатала рукав по локоть.
На белой коже был выведен знак Единой стихии, такой же, как у других магов. Метку нельзя было смыть или вытравить, ее наносили единожды – при инициации. Псы находили одаренных, отдавали на обучение, клеймили вечной отметиной. Скрывать магов было бессмысленно. К тому очень опасно. Без знаний и тренировок их сила не могла развиться и затухала, но лишь до тех пор, пока на запах тихого тления не придет вампирский жрец.
Говорили, что Потухшие могут открывать Врата-в-никуда. Дверь в Ледяные чертоги, куда уходят мертвые. Жрецы и орден Пустых (или Потухших) свято хранили вход, путешествовали вслед за исчезающими Вратами, охраняли от случайного вторжения. Сам Ларрен в эти россказни особо не верил, но жрецов, как подобает, боялся. Что делали они с Потухшими, мужчина не знал, но ничего хорошего от жрецов не ждал точно.
– Эй, ведьма! – в дверь забарабанили. Крисс поспешно бросилась открывать.
– Опять ведьмовскими делами маешься? – красноносый мужик оперся об дверной косяк и оценивающе оглядел накрытый стол.
Миклош прекратил жевать и смущенно положил ложку на стол. Ларрен беззастенчиво отправил еще один кусок мяса в рот, не рассчитал немного и уронил половину по дороге. Гость хмыкнул. На нем был приличный, но запятнанный чем-то жирным костюм, пропахший сивухой и жареной рыбой.
– О, как! Путников привечаешь, – понятливо протянул гость. – Тяжко, небось, одной-то без мужика.
– А
Шаман не удержался от смешка. Ларрен пнул его по голени и лучезарно улыбнулся девушке в знак поддержки. Травница жест не оценила, только дернула коротко уголком рта. Староста перед ней замялся, краснота с его носа переползла на все лицо.
– Может, лекарство какое нужно? – сжалилась девушка.
– Ага… лекарство! – обрадовался мужик и рыгнул. – Прош прощ… – тут же забормотал он, прикрываясь рукой. По комнате пополз мощнейший запах спирта и старых дрожжей.
– Я говорила, что не умею делать самогон? – сочувственно опустила голову Крисс. Ларрену показалось, она перестала дышать в этот момент. Староста что-то невнятно пробурчал, но его перебил громкий возглас из-за занавески:
– Кто там?! Это ты чтоль, девка? Опять мужиков домой натащила?!
– Это я, тетя Ери! – воскликнул староста. – За настоечкой вашей!
– А… Так ты ж последнюю еще месяц назад вылакал. И бутыль назад не принес, паскуда! – еще громче завопила Ерения и староста, видимо, понял, что время прощаться.
Неуклюже протиснувшись к выходу, он боком выскочил на улицу и поплелся по улице. Миклош пару секунд наблюдал за ним из окна, хмурился, беззвучно шевелил губами. Ларрен на друга внимания не обращал.
– Я вот о чем хотел поговорить…, – начал он. – Уже далеко за полдень, до закрытия ворот мы в город не успеем, а ночевать под стенами очень не хотим. Может, мы с Миклошем здесь до утра останемся? Переночуем хоть на лавке, хоть в сенях, а рано утром двинемся в путь.
Крисс пожала плечами.
– Будут деньги – будет разговор. Вы же не думаете, что я вас здесь за красивую улыбку стану содержать?
Ларрен кивнул и выложил на стол несколько монет. Девушка ловко сгребла их, а затем благосклонно кивнула:
– Рядом с печкой – лавка и тахта из соломы. Отдыхайте. А вздумаете травы украсть и сбежать…– Кристиана потерла пальцы и лоза над дверью по-змеиному опасно шевельнулась. – Накажу.
Шаман хмыкнул и вновь взялся за ложку. Девушка окликнула старушку, спросив, все ли хорошо, получила что-то малопонятное, но нелестное и, собрав ведра, вышла во двор. Ларрен проводил ее фигуру взглядом и вздохнул.
– Сколько шуток в голове и ни одной приличной, – пробормотал он и вернулся к остывающей еде.
***
Сельская дорога была разбита тележными колесами. В дожди она превращалась в болотистое месиво с полуутопленными мостками, брошенными поверх грязи. А летом остатки досок торчали из-под утоптанной земли, напоминая крышки гробов на старом кладбище. В колеях от колес скапливалась вода, образуя илистые лужи – радость для местных уток. Крисс до ужаса боялась их и ходила по улице с длинной палкой в руках. Она ловко маневрировала между лужами и кучками коровьего добра, морщила нос, громыхала ведрами, чтобы распугать наглых птиц. Утки недовольно шлепали мимо, тянули длинные шеи, выпрашивали еду. Но девушка была непоколебима. Ее интересовал только колодец и ветки чертополоха, растущего рядом.