Заклятые враги
Шрифт:
Она ведь вкладывала в те чары собственные силы. Она должна была помочь Тэзре в её деяниях и стать Высшей если не по силе, то хотя бы по статусу, обойдя всякие лишние преграды. Резерв всегда можно подтянуть, а Мизель была сильна - пусть и не так, как чёртова Лэгаррэ.
Теперь всё пропало. Её казнят - и правильно сделают, если судить из логики тех, кто должен был пострадать. Особенно Лиары.
И стереть ничего она не сможет. Знакомых-магов с сильной кровью у неё нет, а ловить короля или того же Тэллавара и требовать отдать капельки алой жидкости - это слишком глупо и бессмысленно.
Ну, конечно же, она не сможет ничего украсть. Потому что королева спрячет Дарнаэла за семью замками, да и кто такая Мизель, чтобы тягаться с Высшими без могучего покровителя?
– Эй, ведьма!
Мизель опять не оглянулась. Она даже не услышала крика в спину, наверное.
Если Тэзра не успела завершить не только одно заклинание, то почему она была так слаба в то утро, когда пала от обыкновенной стрелы? Высшую не так уж и просто убить, все прекрасно это знают. Да, Дарнаэл рискнул и победил, но ведь что-то подкосило её до такой степени, что стрела выполнила своё предназначение!
Ей не было куда уходить. Мизель давно уже забыла о местах, откуда она родом, и дома её никто не ждёт.
Но…
Вспомнилась Грета. Грета, самая верная последовательница Богини - она ведь сотни раз говорила, куда отправляется.
– Ведьма!
Их было много. Мизель не успела сосчитать, но - больше пяти, наверное. Она пробежалась взглядом по этому сборищу, недовольно, раздражённо скривилась и вскинула руку, запоздало понимая, что не успеет. Она, наверное, должна была отреагировать чуточку раньше, ведь любая магия может опоздать, но теперь жалеть было слишком поздно.
Мизель почувствовала, как шпага коснулась её шеи - чужая, очевидно, это даже не эрроканец, если он так смел с ведьмой, - и тут же осыпалась пеплом на землю.
– Вон отсюда!
– рвано, резко выдохнул кто-то за спиной мужчин.
Голос был женским, но злым и властным. Мизель, впрочем, не пришлось ждать того момента, когда они бросятся в рассыпную, чтобы узнать владелицу этого высказывания. Монику она слышала не впервые - пусть ни разу до сих пор не видела её в ярости.
– Ты должна быть осторожнее, - Лэгаррэ прищёлкнула пальцами, будто бы показывая, что магия всегда под рукой.
– Сейчас в столице крайне беспокойно, к тому же, после смерти госпожи Тэзры многие верят в то, что порядки поменяются абсолютно.
– А что, не так?
– фыркнула Мизель.
– Неужели Её Величество оставит всё так, как и было?
– Максимум немножко либерализирует систему, - голос Моники звучал почему-то устало. Она подошла поближе к сокурснице и будто бы почти выдохнула какое-то короткое предложение, но вовремя умолкла. Было видно, что и у неё есть свои секреты, но впервые в жизни Мизель заместо зависти испытала некое странное, дикое чувство. Ведь это может быть полезным, разве нет? Особенно если Мон тоже хочет покинуть их распрекрасное государство - тогда можно будет объединиться и убраться отсюда вместе.
– Ай, ты наивна, - выдохнула она.
Уходить одной слишком опасно. Мизель об этом отлично знала. Если она потеряет
– Почему же? Или ты знаешь что-то, чего не знаю я?
– Мон склонила голову набок и посмотрела на бывшую сокурсницу.
– Зачем ей оставлять прежний режим, если она сейчас утешает чужеземного короля?
– Ну, не такой уж он и чужеземный… - тихо пробормотала себе под нос Моника.
– Но… Стой, почему утешает? Вроде же жив-здоров.
– А, Тэзра говорила, Высший Маг Эрроки, Тэллавар, уничтожил-таки его сына. Я не уверена насчёт деталей, но… Мон?
Она не ответила. Казалось, на мгновение её лицо исказила гримаса боли, а после Моника опёрлась о стену и просто закрыла глаза, пытаясь отгородиться от всего мира.
– Мон?
– Ты знаешь, кто его сын?
– хрипловато, едва-едва слышно проговорила Моника.
– И… Ведь он не похож на человека, потерявшего своего ребёнка.
Она словно пыталась убедить себя в том, что всё будет хорошо. Что она ничего не потеряла. И никого.
Но Мизель не была настолько слепа.
Она знала, что, как нормальная подруга, попыталась бы сейчас успокоить, утешить Монику, убедить её в том, что всё будет хорошо. А как настоящая ученица Тэзры, она должна была выспросить о том, кто на самом деле сын Дарнаэла Второго, мало ли, вдруг это может как-то помочь ей в будущем. Но Мизель была слишком уставшей и слишком напуганной, чтобы вникать в эти лишние подробности чужой жизни.
Бежать - вот единственная мысль, которую она сейчас могла и вправду допустить в собственное сознание. Умчаться отсюда как можно скорее, чтобы больше никогда в глаза не видеть ни королеву, ни Дарнаэла Второго, ни этот город.
Кррэа - прекрасная столица прекрасного государства. Но Мизель не была готова променять на эти красоты собственную мелочную, ничего не значащую в масштабах страны жизнь.
– Слушай, Мон, - Мизель выпрямилась, осмотрелась в последний раз, надеясь на то, что к ним не направляется очередная кучка слишком воинственно настроенных селян, - ты не желаешь покинуть этот проклятый город и отправиться куда-то в далёкие края?
Моника, казалось, её даже не услышала.
Она поднялась на ноги, будто бы выкованная из железа, скрученная какими-то болтами, и медленно, едва-едва ступая, направилась куда-то в противоположную от дворца сторону. Её бледность вновь отступила, тёмные глаза больше не наполнялись слезами, а губы не дрожали, но всё же, казалось, девушка вот-вот потеряет сознание.
Их больше не трогали - ведьма, в конце концов, в любом случае опасный противник. И Мизель хотелось оставить Лэгаррэ тут, но она не смогла вынудить себя уйти. Мон может быть полезна. Она всегда была в фаворитках королевы, она знает, как покинуть эту дурацкую страну, в конце концов - почему-то Кредэуа казалось, что бывшая сокурсница - единственный ключ от всей этой бесконечной загадки.
– Да что такое?
– не сдержавшись, слишком громко, как на свою хрупкую внешность, воскликнула Мизель.
– Куда тебя несёт?