Заклятые враги
Шрифт:
Стоит. Но будь это мирное время, бог никогда не посмел бы рассказать ему о том, как всё это действует.
И Рэй понимал, что ничего чернее, ничего отвратительнее в этом мире нет, чем его маслянистая, чёрная магия, оставляющая яркие, отвратительные пятна на душах.
Выбора - нет.
***
Эрла никогда не была преисполнена такой уверенностью - и никогда ещё не сталкивалась с таким страшным, жутким просто непониманием. Она даже почти понимала брата - осознавала, почему он так вспыхивал от раздражения, когда мать так отчаянно пыталась поставить
Теперь, когда Эрла оказалась в его шкуре - не любимой доченькой, а тем, кого и слушать никто не желает, - она, впрочем, не могла преисполниться сочувствием.
Дуэль - вот где она должна быть. И пусть они не назначали дату, Рри примет её сразу же, как она явится по его душу, об этом Эрла прекрасно знала, но опасалась, что так и не сумеет вырваться из дворца.
Перед её глазами всё ещё вспыхивала тонкая тропинка. Место встречи он указал максимально точно - и только в её сознании.
Да, она отчасти виновата. Но она всё исправит.
– О чём думаешь, принцесса?
– хмыкнул у неё за спиной Эльм - голос Эрла узнала практически сразу, да и тон тоже. Все остальные слишком сильно её осуждали, чтобы разговаривать приветливо и тепло. Брат и вовсе ненавидел, и девушка могла понять его в этом. Она едва ли не стала причиной смерти Моники, а ведьма значила для Рэя слишком многое.
Жаль, что она об этом не подумала до того, как вызвала проклятого Рри на дуэль. Не поняла, что они все повязаны одной судьбой - и пока не выиграют эти невидимые бои с самими собой, больше не смогут продвигаться дальше.
– О войне.
– О войне с Эррокой?
Он подошёл слишком близко - даже обнял её за плечи, и Эрла содрогнулась, вспоминая о том, как пылала ненавистью к Эльму несколько дней назад.
А сейчас, может быть, всё переменилось слишком резко? Не могла Сэя - будь она хоть тысячу раз богиня Эрри!
– так сильно поменять её.
– Нет, - покачала головой девушка.
– Война с Эррокой… Если папа жив - а папа жив, он просто не мог умереть, тем более, от маминой руки, что за глупости!.. Нет там никакой войны. Войска просто увидят своего короля и остановятся. А он не настолько глуп, чтобы этим не воспользоваться.
– Твой отец совершил только одну огромную глупость в своей жизни, - хмыкнул Эльм.
– Влюбился в мою мать?
– Именно.
– Все так говорят. И родные ему, я думаю, тоже бы твердили об этом, если б бабушка не была увлечена тем, что пыталась его убить, а дедушка - пребыванием на смертном одре. Папа познакомился с мамой тогда, когда они оба ещё совершенно не думали о власти, о троне, о том, что будет там, впереди…
– Твоя мать, мне кажется, всегда думала об этом, - покачал головой Марсан. Он обнял её покрепче - развернул к себе, и Эрла теперь смотрела в холодные, наверное, злые светлые глаза.
Ей хотелось, чтобы в Эльме было чуть больше тепла. Наверное, как каждой эрроканке - чтобы можно было вернуться домой и почувствовать тепло хотя бы от своего мужа, осознать, что он любит её и без этого дикого налёта
Но Марсану была нужна не боевая женщина, которая вечно будет тащить воинства вперёд. Нет, Дарнаэл в юбке - это совершенно не тот вариант, с которым он хотел бы мириться.
Ему нужна мягкая, добрая девушка, что навсегда позабудет о том, как пылает ненавистью к миру и к мужчинам. Это она будет встречать его с войны, целовать, потом вновь возвращаться к хозяйству и к детям.
– Какая жена кажется тебе идеальной?
– вдруг спросила девушка.
– Жена? Странный вопрос, учитывая наше положение в этом дворце и то, что твой брат за эту Монику готов развалить весь мир.
– Ответь мне, - Эрла положила ладони ему на плечи, всматриваясь в глаза.
Она уже успела переодеться - и была готова уходить, но почему-то именно этот ответ продолжал приковывать её к одному месту.
Может быть, как только правильные слова слетят с его губ, она наконец-то всё отпустит, отправится туда и уничтожит проклятого Рри.
– Не воинственная, как эта ваша богиня, уж точно, - хмыкнул Эльм.
– Домашняя, добрая девушка. Дети, уют… Занималась бы себе какой-то наукой - да чем угодно, но только не войной.
– Война - это мужское дело, да?
– Война - это дух твоего отца. А я устал от него уже за несколько лет, даже мстить больше не хочется, - он на секунду закрыл глаза.
– Может быть, я и не буду уезжать на войны. И мне не хотелось бы, чтобы и она куда-то уезжала.
Эрла шумно выдохнула воздух. Она бы подошла, не будь она воительницей - с удовольствием проводила бы время дома, родила бы троих… четверых детей - и подарила б им столько любви, сколько смогла. И мужу - идеальная элвьентская женщина.
А ещё, пожалуй, села бы за какой-то исторический монументальный труд. Или стала бы изучать что-то такое, что совершенно не связано с чарами. Нашла бы чем заняться.
Она бы читала книги по вечерам ему вслух, а после перебирала бы его длинные светлые волосы. Напевала бы детям колыбельные.
А брат пусть воюет, колдует, делает всё, что пожелает.
Но ведь ей уже сказали, что она Воительница. Ясно дали понять, что спокойной жизни не будет - она сама приняла этот дар свыше, это извечное проклятье, которое ненавидела больше всего на свете.
Она никогда не станет ему идеальной супругой, потому что так решили боги. Неужто не лучше сейчас хотя бы столкнуться с тем, кого она должна уничтожить?
Пусть у брата и у отца будет на одну проблему меньше. Ведь если Рри умрёт, всем станет дышаться куда легче, нет? Его смерть будет означать, что никто не полезет на элвьентский трон, по крайней мере, за исключением Тэллавара, отобравшего божественную магию.
Не со всеми врагами должен сражаться один и тот же человек.
Она обвила его шею руками - и поцеловала в губы, так нежно, как только могла, будто бы видела Эльма в последний раз. Тот, казалось, едва ли не задохнулся от удивления - но прижал к себе, не выпуская из объятий.