Заклятые враги
Шрифт:
Тэллавар скривился. Змеи утихли под его ногами, и он лишь перевёл на Бонье пристальный взгляд.
Марисса отшатнулась. Казалось, её пугало уже то, как Гартро будто бы не замечал её, словно представлял, как она рассыпается на мелкие кусочки и обращается в элементарную пыль.
– Уйди, пока мне не пришлось пользоваться своими методами, - прошептал Тэллавар ей на ухо, останавливаясь совсем-совсем близко, и подтверждением его слов стало гулкое шипение змей под ногами. Они будто бы так и рвались выглянуть из-под его длинной мантии и укусить ненавистную божеству
Она гордо вскинула голову - но шаг был пугливым, и о Бонье королева уже даже не вспоминала. Действительно, зачем думать о сыне, когда на кону стоит своя собственная жизнь? Что за глупость…
Тэллавар же вперился взглядом в несчастного экс-посла. Казалось, он собирался испить его силы, впитать в себя всё до последней капли, но удержался - от Бонье ему нужна была лишь жажда. Жажда жизни, победы, денег, богатства… Чего угодно. Пятисотлетний старик просто не способен желать женщину, в конце концов. Он так устал от всего этого, устал от того, что вынужден отодвигать собственное будущее на задний план…
У него была красота, у него была молодая магия и молодая любовь. У всего этого не хватало только одного ингредиента.
– Ты обещал мне, Бонье, отдать собственную жажду жизни, когда я наконец-то выиграю битву для вас.
– Это не битва - побоище, - покачал головой посол.
– В конце концов, мы говорили и вовсе о войне, а не об уничтожении какой-то жалкой деревушки.
– Отдай то, что обещал - и мы ещё выиграем.
– Сначала победа, - хмыкнул он, и в серых глазах даже мелькнуло что-то схожее с осознанностью ситуации.
Тэллавар чувствовал, как в его сердце вскипает злоба. Он не мог забрать это силой - только добровольная жертва имела смысл. Только обмен, сделка, и это правило он нарушить никак не мог, иначе давно бы уже собрал то, что ему было нужно. Он столько лет готовился, собирал всё по крупицам, а теперь какой-то недолугий мальчишка надеялся ему помешать, встать на его пути и не отдать то, что нужно! Сколько отчаянной наивности в этом его поступке, сколько глупости и пустоты в каждом взгляде…
– Ну что ж, - Гартро выпрямился.
– Я найду, у кого это забрать. Но ты пожалеешь, что отказался быть добровольцем.
Он знал, что когда доведёт войну до конца, эти люди просто встанут против него. Отдать для Бонье что-либо - нет! Он не согласится! Тэллавар чувствовал, что мешающие ему пешки были о себе слишком высокого мнения.
И он не мог больше продвигаться дальше в этом старом, износившемся теле. У всего есть свой срок, и даже всемогущие чары Дарнаэла Первого, отобранные у наследника его дара, не вечны. Гартро знал, что должен наконец-то стать молодым, должен вернуть себе физическую силу, иначе - истлеет то, в чём содержится его дух.
Он вновь повернулся к пылающей таверне и приподнял свою мантию.
Змеи, шипя, выползли на чёрный грунт, моментально пачкаясь в ещё тёплом пепле.
– Ну что, черти, - он улыбнулся им почти ласково - это было единственное проявление чувств, на которое мужчина оказался способен.
–
***
Ночь казалась особенно тёплой, мягкой и приятной. Подступал уже потихоньку конец лета, и теперь жару вытесняло то редкое чувство предосеннего уюта. Природа ещё не собиралась засыпать и отдавать свои плоды, а темнота наполнялась приятными запахами каких-то неведомых цветов, что их никогда не отыскать весной.
Мариссе было откровенно жарко. Она хотела ещё раз отыскать Тэллавара и высказать ему всё, что думает о подобном стиле ведения военных кампаний, но сейчас замерла на полпути - внезапно нахлынувшее тепло окутало её такой тугой, глухой волной, что она забыла о том, куда шла.
Стало нехорошо. Женщина пошатнулась, приподняла юбки и попыталась вслушаться в темноту - но только какой-то странный шелест, затмеваемый треском костров, пробивался сквозь чьё-то тихое пение. Какофония звуков - шум войска за спиной, - отступила на задний план. Марисса всё пыталась поймать этот неизвестный источник звука.
Трава под ногами дёрнулась - но королева списала это на ветер и собственные юбки. Давно пора переодеться в походную одежду…
Она шагнула в сторону и только тогда поняла, что ей напоминает этот странный шепоток.
Змеи.
Мысль рассекла сознание каким-то диким, невообразимым выстрелом. Она рванулась вперёд. словно желая защититься от напасти, но в последнее мгновение почувствовала два маленьких укола острых, ядовитых клыков.
Боль разлилась по телу практически мгновенно. Она и не пыталась уже оставаться на ногах - грузно упала на траву. Перед глазами вспыхивали дикие образы из прошлого - она словно смотрела в трусливые глаза ненавистного Галатье и смеялась.
Яд бурлил в крови. Ещё никогда Марисса не ощущала ничего настолько дикого и сильного - она вытянулась на зелёном ковре и захохотала, чувствуя, как змеиная отрава парализует её тело. Но смех всё никак не утихал - он клокотал в груди королевы, рвался на свободу, как предсмертный завет всему тому, что она хотела бы уберечь.
Сегодня она увидит свою Марту.
…Две змеи - кирпичная и чёрная - медленно отползли от покойницы, оставляя в траве кривой след, что будет уничтожен первым же порывом ветра.
***
Бонье открыл глаза, отчаянно пытаясь понять, что происходит. Он уже почти уснул - довольно крепко, как ему самому показалось, - как вдруг громкое шипение вернуло его в этот мир, выдернув из приятной, манящей грезы.
И вовремя.
Над ним сейчас высилась - точнее, свисала с какого-то маленького уступа, - огромная змея. Кобра, кажется, хотя Бонье понимал в змеях куда меньше, чем в иностранной политике, а и в ней он был далеко не гением.
Змея что-то прошипела, но интонации - если у них вообще бывают интонации, конечно, - были вопросительными. Парень вжался в свою постель, точнее, в то, что на сей раз исполняло её жалкую роль, и смотрел на неё теперь, будто бы кобра могла пожалеть и уползти.