Заклятые враги
Шрифт:
Принцесса услышала. Уничтожить сие отменное орудие для пыток? О, да она с радостью выполнит эту работу! Эрла понятия не имела, почему посох так важен, но отрицать казалось глупостью.
Всё-таки, зря мама не дала ей нормального магического образования. Если бы Эрла даже со своими следами магии отправилась в Вархву, то, возможно, узнала бы много важного или хотя бы интересного, а теперь не оказалась бы до такой степени беспомощной. Ан нет, королева Лиара была уверена, что нечего Избранной делать в таком месте, в школе, принявшей в свои стены Шэйрана. Может быть, мать и была в чём-то мудрой, но тут она проявила себя как исключительная сумасшедшая, не умеющая выставлять хотя бы элементарные границы
Эрла мотнула головой. Нельзя так далеко уплывать в своих глупых мыслях. Это не приведёт ни к чему хорошему, а ей надо не стоять на месте, а сделать хоть что-то полезное!
Как поджечь посох? Эрроканская принцесса понятия не имела, что делать, если пламени нет, и только положила магический предмет на землю. Был бы тут Шэйран…
Но, может быть, в посохе встроены какие-то заклинания? Может, это реально сделать с его помощью — сначала зажечь огонь, а после попытаться сжечь его самого? Ведь… Ведь должен же быть способ!
Девушка оглянулась. Рядом валялось довольно много сухих палок. Спешить-то она спешила, но от задания никуда не денешься — и Эрла поспешно собирала хворост, всё, что только подворачивалось под руку, и накладывала это на одну кучу.
Когда количество сухой древесины устроило девушку, она вновь покосилась на посох в своих руках. И что дальше? Как поджечь?
Ну почему она не маг?!
Эрла вновь взвесила его, а после, вознамерившись поступить так, как велит судьба, ткнула наконечником в кучу дерева. Сначала единственным результатом была лишь парочка зелёных побегов, во второй раз почти проросло новое деревце, но на третий раз остатки сухой древесины наконец-то вспыхнули.
Посох не горел. Очевидно, он был для этого слишком большим — чтобы просто так вспыхнуть, — да ещё и пропитан чем-то. Эрла отчаянно попыталась как-то разломать его пополам, а после посмотрела на верхушку.
Она была не слишком уж естественным продолжением обыкновенной палки, и принцесса справедливо заподозрила, что вся магия предмета сосредоточена именно в его верхушке.
Эрла посмотрела ещё раз на зелёные веточки и отломила первую. Палка словно на мгновение перестала быть скользкой и гладкой, и девушка приняла это за свидетельство успеха. Она отрывала побеги один за другим и швыряла из в огонь. Сквозь посох пытались прорасти новые, но, очевидно, это было не так уж и просто, потому что в большинстве своём сии попытки оказывались бесплотными. В конце концов от посоха осталась только одна лишь палка, и принцесса ткнула её в пламя.
Вспыхнуло с такой силой, словно пламя только и ждало очередную жертву. Посох теперь весь покрылся тонкой короной огня, словно две стихии сплелись воедино, сталкиваясь с общим врагом — волшебством, и теперь одна жертвовала второй, но отдавала себя целиком ради того, чтобы Мэллор не мог вновь ухватиться за оружие. Впрочем, Эрле показалось, что такого глубокомыслия от природы ждать не следовало. Просто в одно прекрасное мгновение у неё получилось отчасти перехитрить это коварное создание волшебства, сотканное из мириадов ниток магии и обыкновенного дерева.
Она отступила на шаг, отчаянно надеясь, что огонь не перекинется по деревьям. Но он не особо приносил вред зелёной траве, а ближайшие дубы и грабы оказались довольно далеко. Эрла попятилась, зажмурилась, отчаянно надеясь на то, что сможет сейчас не смотреть на бесконечное
Когда принцесса выбежала обратно на ту крохотную поляну, где пребывала эльфийка, Мэллор всё ещё был без сознания. Девушка старательно вливала в него жидкость, словно пыталась вынудить выпить всё, и тот, казалось, глотал сквозь полудрёму.
— Он этой отравой кого только не травил, — осклабилась Нэмиара. — Пусть теперь сам попытается перенести её действие на его полностью заросший зеленью мозг… — она открыла какой-то второй, незнакомый флакон, который вытащила из кармана плаща Мэллора, и щедро плеснула им на дерево. Ветви зашевелились, несколько веток плюща скользнули в землю, а после принялись обвивать мужчину. Его руки были максимально возможно заведены назад, почти до хруста в плечах, а голова безвольно опустилась на грудь — очевидно, средство всё-таки действовало. Волосы теперь закрывали лицо, и Шэ довольно наблюдала за результатами собственных плодов, но пока что не спешила подбивать итог. Было видно, что она чего-то ждёт.
Мэллор захрипел, распахнул на мгновение глаза, и эльфийка осклабилась.
— Спокойной ночи, дорогой, — выдохнула она, а после щедро плеснула на ладони Мэллора оставшимся средством.
Он зашипел то ли от боли, то ли от злобы, а после будто бы моментально потерял сознание. Казалось, бледность его стала чрезмерной, да и мужчина вновь закрыл глаза. Впрочем, его руки оказались такими же, как и прежде, Эрла не видела никаких видимых изменений, ничего того, что случилось с Эльмом. Только зелень старательно оплетала своего нового пленника, словно пытаясь задушить его.
Эльфийка поднялась. Очевидно, если б у неё была такая возможность, то девушка с радостью убила бы Мэллора прямо тут, на месте, но что-то пошло не так. Совершить сие преступление она попросту не могла — не то чтобы не имела права, но… Не могла. Что-то не пускало. Эрле казалось, что тут в дело вступал какой-то неизвестный кодекс, о котором она то ли что-то слышала, то ли и вправду знала из старых пересказов матери или отца.
— Так-с, принцесса, а теперь нам надо отсюда убираться. Рано или поздно он всё равно сможет высвободиться, — протянула Нэмиара. — А на мне печати, я не могу задушить его.
— Но ведь… — Эрла запнулась. Смерть Лесничего была бы выходом — свободой от очередной порции страха.
— Да, тут есть ещё и ты. И если ты сейчас с лёгкостью сомкнёшь пальцы на его шее или возьмёшь нож и вонзишь в грудь, я буду очень и очень рада. Не упрекну никогда ни словом. Ты сможешь это сделать? — Шэ выпрямилась. Эльфийка смогла бы, но волшебство держало её всё так же крепко, как и прежде, и ничего поделать с его непереборной силой девушка не могла.
Эрла почти было решилась сказать “да”, а потом сослаться на то, что ножа у них нет, а у неё слишком хрупкие руки, но это было бы очевидной трусостью. Она отрицательно покачала головой. Убийство — это слишком страшно, чтобы творить его с непередаваемой частотой, и Эрла отлично это осознавала. Убийцей она никогда не была, даже если те разбойники запятнали своей кровью её руки. Это ведь совсем другое. То — самозащита, а это — преднамеренное нападение на человека, что не может даже попытаться себя защитить. То можно оправдать, а это непередаваемым грузом повиснет на её шее.