Заклятые враги

Либрем Альма

На сей раз обошлось. Он лишь кивнул ей, убивая это отвратительное натянутое отношение, что воцарилось между ними, и грустно вздохнул, проходя мимо. Королева не обратила на подобное отношение совершенно никакого внимания, для неё это не имело совершенно никакого значения. Рэй отлично знал, что мог хоть повеситься тут в приступе своей демонстративности, всё равно госпожа Тальмрэ только мило улыбнётся и кивнёт, когда отец приедет.

Мысли о сестре тоже никак не шли из головы. А что будет, если папа не успеет? Она ведь окажется невинной жертвой собственной матери, той, у кого не было

ни единого шанса спастись! Она будет…

О Первый!

Её жизнь просто растопчет, превратит в кромешный ад родная мать, и никто ничего с этим поделать не может, потому что Королеву Лиару невозможно переубедить. Ведь она всегда права, даже если она приказывает всей стране покончить жизнь самоубийством.

Она просто не может ошибаться.

Шэйран остановился уже у двери в собственную комнату. Поскольку короля не было, у него — законный выходной, поэтому он не ожидал присутствия там хотя бы кого-то.

Конечно, Анри могла явиться, у неё хватило бы фанатизма, но ведь он самолично отправил её к себе и сказал не приходить до завтрашнего утра. Если б не Тэллавар, то так и просидел бы в гордом одиночестве столько времени, сколько у него получалось, вот только Гартро самым наглым образом вмешался в его планы и переколошматил всё, что только мог.

Ну ничего.

Дверь оставалась приоткрытой. Шэйран для порядка сотворил магический пульсар, понимая, что если там Рри, то действовать придётся незамедлительно, причём настолько, насколько у него будет возможность.

Сила билась в руках с неимоверной скоростью, но он всё равно толком не мог справиться с нею. Да и понять, что именно имел в виду Тэллавар, когда говорил о том, что он может вливаться в поток и пополнять резерв параллельно, не получилось, по крайней мере, до конца. Всё это имело определённое значение только в контексте, а в это как раз Рэя забыли посвятить.

Он открыл дверь, вскинул руку и…

Замер.

На кровати сидела Моника. Бледная, словно та смерть, будто б от неё только что отреклась богиня, уставшая, с кругами под глазами, какая-то преисполненная жертвенного трагизма, явно пытавшаяся спастись от неизвестной напасти, что одолевала её изнутри. Такой Лэгаррэ Шэйран ещё никогда не видел.

— Привет, — прошептала она совсем тихо.

— Что ты тут делаешь? — Рэй скрестил руки на груди и строго посмотрел на неё, будто бы пронизывая насквозь ненавистью, хотя на самом деле не мог заставить себя ненавидеть её настолько, насколько ненавидел Сэю.

— Пришла… Ты вчера так меня и не дослушал, я не успела сказать тебе всё, и… А ночью узнала о том, что король отправился в… В Эрроку, да, Рэй?

— А тебе что? — усмехнулся парень. — Ты собираешься отправить магией сообщение моей драгоценной матушке или Высшей Ведьме? О, особенно Тэзре! Она же знаток в этих делах, поможет остановить короля, чтобы он не вытащил дочь из лап Богини…

Моника вскочила — до этого она была просто бледной, а сейчас ещё и сердитой и наполненной отчаяньем.

Она схватила его за руку в предупредительном жесте, и Шэйран едва сдержался, чтобы не оттолкнуть от себя девушку. Не было противно, не было гадко, она вообще всегда вызывала только положительные эмоции, но что-то всё равно

пошло не так.

— Ты можешь меня выслушать? — попросила она.

— Нет.

— Рэй, королю не надо было никуда ехать, — она отвела взгляд. — Серьёзно. Абсолютно зря… Я тогда не смогла тебя догнать, но не думала, что ты бросишься к отцу почти сразу же, правда. Мне казалось, ты не относился к Эрле настолько трепетно, и… Что толку теперь спешить?

Он пожал плечами, будто бы игнорируя все заявления со стороны девушки, и отвернулся, собираясь поскорее уйти.

— Мон, пожалуйста, оставь меня в покое. Ты и так уже сделала всё, что могла, чтобы моя сестра оказалась-таки жертвой на том проклятом алтаре.

— Но она не может оказаться жертвой! — воскликнула девушка. — Она ведь сбежала! Давно, очень давно, и потому меня отправили сюда! Королева Лиара подозревала, что Его Величество похитил принцессу… то есть, дочь, но теперь-то я понимаю, что её тут нет. Значит, она сбежала сама. Я должна была её отыскать, и… ну, нашла второго ребёнка Её Величества. Сам видишь. Теперь, — она отошла на несколько шагов от него, — можешь меня изгонять. Я не против. Можешь даже проклясть пострашнее, правда.

Рэй усмехнулся. В голове роилось множество мыслей — упорядочить их казалось практически невозможным, и он едва сдерживал смех, что стремился так и сорваться с губ практически немедленно, сию секунду.

— То есть, Эрла не в Эрроке, а на алтарь положили кого-то совсем другого?

Моника кивнула.

Она сжалась, когда пульсар на его руке вспыхнул ярче, и Рэй поймал себя на мысли, что девушка, наверное, боится. Может быть, его сила чуть больше, чем ему самому кажется, может быть, и вправду не следует с такой лёгкостью игнорировать всё то, о чем твердит ему Гартро.

Не следует отступаться от собственного дара только по повелению отчаянного упрямства и нескольких капелек лени.

Магию он едва-едва сумел потушить, но не стал вдаваться в подробности, что она вырвалась из-под контроля совершенно случайно. Беззащитная Лэгаррэ вызывала странные ассоциации, но в первую очередь Шэйрану было действительно весело от одной мысли, что эта девушка вообще способна чего-то бояться.

— Изгонять, — повторил он, будто бы только сейчас понял смысл этого слова. — И Эрле не грозит весь этот кошмар? С алтарём, Богиней и компанией?

— Ну, почему кошмар! — возмутилась Моника, вновь сев на конёк распрекрасной религии. — Дитя, дарованное Богиней… нет, — она запнулась. — Не светит. А что?

— Да это же прекрасно! — рассмеялся Шэйран. — Какое изгонять! Это лучшая новость, которую ты только могла мне сообщить!

— Но твой отец…

— Ничего страшного, — покачал головой Шэйран. — Ну, пообщаются с мамой, осознают собственные ошибки, в что я, правда, слабо верю. Главное, что сестре не грозит подобная гадость, — он отступил от Моники на шаг, окинул её каким-то подозрительно-оценивающим взглядом, но больше ничего так и не сказал, словно не видел смысла в том, чтобы пояснить причину собственного высказывания. Ведь должно же быть что-то, что толкало его на подобного рода слова — и девушке не особо хотелось копаться в сознании почти постороннего человека.