Заклятые враги

Либрем Альма

Рри хотелось броситься на Сэю. Уничтожить её. Разбить.

Он рванулся вперёд, но схватился пальцами за воздух. Она всё так же стояла тут, но проходила сквозь его пальцы.

Рри обернулся. Дверь была закрытой. Слышались шаги. Кто-то вот-вот зайдёт сюда — и он должен закончить всё быстрее, чем она заговорит.

…Сэи не было. По комнате гулял ветер. Он бросился к окну, выглянул из него — и, несмотря на то, что перед глазами всё плыло, мог увидеть её мёртвое, распластавшееся на мостовой тело — кровь и неестественно искривлённые руки, раскинутые

в стороны, будто бы она перед смертью пыталась что-то обхватить.

Он должен был испытывать облегчение при виде этой картины. Должен был сейчас выдохнуть воздух и отпустить собственный колотившийся в душе страх, который так и рвался, рвался на свободу, отчаянно стучал о рёбра, пытаясь прорвать грудную клетку.

— Мы ещё увидимся.

Женский звонкий голос, словно из его прошлого, звучал за спиной. Сэя. Ему казалось, что стоит только обернуться, и там будет живая, величественная Тальмрэ с короной на голове. Что она раздерёт камзол на его груди, схватит его и вышвырнет в окно, что сейчас костёр вспыхнет — вместе с ним, привязанным к столбу, кричащим какие-то проклятья в далёкую и холодную пустоту.

Он сгрёб пальцами воздух. Ничего не помогало. Время текло сквозь пальцы, будто бы кровь.

— Ваше Величество?

В звонком голосе слышались короткие осуждающие нотки. Он не должен оглянуться. Там она — страшная, окровавленная, будто бы призрак.

В голове гудело. Он коснулся пальцами щеки, отнял руку от лица — и на ладони красовались пятна крови. Кровь заливала всё, вытекая из шрама, и он остался пустышкой с водой, что текла по венам. Чёрный камзол вспыхивал, к ногам подбирался огонь, и кожу страшно жгло, будто бы кто-то пытался его испепелить.

Он хватался за дождь, но внезапно выглянуло солнце, сияющее ярко-ярко, и он смотрел на то, как его лучи оставляли следы на его коже.

— Ваше величество?

Рри обернулся. За его спиной — равнодушный и подтянутый, уже не похожий на жертву террора, — стоял Эльм.

Король облегчённо выдохнул. Привиделось. Крови не было. Шрам болел на погоду, и голова — тоже, и все видения тоже от того, что на него слишком многое давило.

— Выбросилась из окна, — выдохнул он. — Призналась, что… — он запнулся. — Что участвовала в заговоре против короля Дарнаэла. Проклятая предательница, обманула Его Величество… но всё уже хорошо. Теперь наша страна наконец-то поднимет голову и посмотрит в лицо своим монстрам. Я… Мне надо побыть одному.

Марсан только равнодушно кивнул. Там, внизу, должно было лежать тело. Рри хотелось отвернуться от беловолосого и посмотреть туда, на распластавшийся на мостовой труп.

Но он слишком сильно боялся ничего там не увидеть.

========== Глава пятьдесят третья ==========

Он ударил его с той силой, на которую только был способен — грубо, резко, пытаясь лишить чувств или и вовсе жизни, лишь бы только выйти из этого маленького боя единственным победителем. Послышался тихий девичий вскрик, и Тэл выпрямился, собираясь гордо поднять взгляд к небесам

над своим сверженным врагом.

Ответный удар не заставил себя ждать. Тэллавар от неожиданности рухнул на землю, болезненно ударился спиной о камни — и тут же вскочил, готовясь защищаться. Сбивчивое дыхание, рваное, будто бы одежда его противника, казалось, стремилось и вовсе оборваться.

— Прекратите! — Эрри встала между ними, пытаясь преградить дорогу, но это было невозможно. Разумеется, они не остановятся, пока кто-то один не умрёт. Да, эльфы редко рожают детей, да, может быть, они нарушают главный закон этого места — закон вечного мира, — но это не имело никакого значения.

— Предатель, — в глазах Дарнаэла — синих-синих, схожих с небесами, — пылала ненависть. Тэллавар прищурился. Ему так хотелось, чтобы проклятый эльф наконец-то замолчал, и желательно навсегда…

Эрри попыталась оттащить своего вечного спутника подальше, но что может хрупкая эльфийка? Она была сильна — не в пример собственному обманчивому внешнему виду, разумеется, — но этого недостаточно для того, чтобы преградить дорогу Дарнаэлу, да и тем более Тэллавару.

— Это кто ж говорит, — осклабился Тэллавар. — Жалкое подобие эльфа, решившего преступить через законы рода, да?

— О законах рода мне рассказывает существо, у которого нет ни одной нормы морали?

Дарнаэл тоже тяжело дышал. Было видно, что слова давались ему с трудом, а на губах клокотала кровь — и Тэллавару казалось, что он уже почти победил. Воспользоваться оружием было хорошей идеей, даже если они пришли на мирные переговоры.

Тот, кто победит, получает всё. Получает Эрри, получает силу её семьи. Тэллавар знал, что он достойнее. Он не пылал безумной и пустой любовью, как Дар, к этой чёртовой эльфийке, но он имеет полное право унаследовать единственное ценное на их маленьком островке, единственное в замкнутой системе — дар.

Всё это глупости, что он вынужден будет разделить его с женой пополам. Пусть подобные глупости останутся для такого, как Дарнаэл. Родители не просто так не передали силу своей дочери, чтобы сейчас разбрасываться ею направо и налево.

Тэллавару нужно было волшебство. Его родители не хотели делиться своею, чёрствые, самовлюблённые эльфы, решившие, что могут жить вечно! Они готовы отдать свой дар на благоволение Источника, лишь бы только сын не получил то, что ему причитается. А семья Эрри — это кладезь силы.

Дарнаэл не имеет ни единого права получать больше силы. Так велено по роду. Эльф, которому уже отвесили его частичку магии, должен разделить его с супругой без наследства. Не с Эрри, за плечами которой покоится целое кладбище волшебства. Не с той, которая должна передать силу другому, кого обделили в этой жизни.

Дар пошатнулся. Рана давала о себе знать — он зажимал свободной рукой живот, но кровь прорывалась сквозь пальцы и стекала по его ободранной после путешествия одежде. Они так мечтали пожениться, прямо-таки! Надо соблюдать очерёдность.