Закон Арены
Шрифт:
Свалили вольные.
И я их вполне понимаю.
Смерть от пули в Зоне дело обычное. Привычное, можно сказать. А вот погибать, заживо растворяясь в аномалии, никому неохота. Даже за возможность раздобыть ценный приз в виде головы легендарного Снайпера.
Если честно, мне тоже не улыбалось тащиться через развалины деревни, зараженные эдакой пакостью. Потому я руины Зорьки обошел по краю – и направился на юг.
Появилось у меня осознание, что устал я от всего, как последняя крысособака. И на фоне той усталости возникло вдруг желание выбраться из Зоны и куда-нибудь съездить, отдохнуть немного. В теплые края вряд ли, не понимаю я отдыха в виде лежания на пляже
Может, в город детства рвануть? Походить по знакомым улицам, в музеи какие-нибудь зайти, по ресторанам пройтись, покушать не тушенку с сырым серым хлебом, а то, что нормальные люди едят…
Когда человеку некуда идти и его никто не ждет, ему свойственно придумывать себе цели. При этом он понимает, что фигню придумал, что очень вряд ли развлечет его та фигня, – но когда других мыслей в голову не приходит, сойдет и та, что пришла…
Но ушел я недалеко.
Разрушенная деревня осталась позади – и тут меня осенило, что если идти точно на юг, то я как раз выйду к Стечанке, деревне, крайне щедрой на неприятные сюрпризы.
Потому я свернул налево.
Мне пришлось бы сделать существенный крюк и выйти на дорогу, пролегающую между Стечанкой и Корогодом, местом тоже совершенно не курортным, – в Зоне как ни населенный пункт, так рассадник какой-нибудь нечисти. А дальше, пройдя между этими местными Сциллой и Харибдой, можно добраться до троп, ведущих к известному контрольно-пропускному пункту «Дитятки».
Естественно, через сам пункт сталкеры не ходят, но возле него накопано немало ходов, ведущих на Большую землю. Периодически военные их засыпают по указке начальства, но они очень быстро появляются вновь. Причем нередко их сами вояки и копают по ночам: для них Зона тоже бизнес. Указал знакомому сталкерюге на лаз – заработал денежку в карман. Ну, или подставил незнакомого новичка под арест, получив премию от начальства. Кругом одна выгода…
Правда, незнакомый путь к шоссе оказался с сюрпризами.
По дороге попалось мне изрядно протухшее озерцо, воняющее концентрированной дохлятиной. И пока я обходил его вдоль берега, закрыв нос рукавом, случилась неприятность.
Дорогу мне преградила стая гнилых собак, которых еще «безглазыми псами» называют, так как отсутствие глаз у этих мутантов наиболее распространенная травма, никоим образом им жить не мешающая.
По сути, это собаки-зомби. Сдохшие, наверно, еще во время Чернобыльской катастрофы и благополучно успевшие за это время разложиться. Кто наполовину, а кто и поболее.
Бежит себе такая тварь, издалека кажется, вроде обычная облезлая псина. А поближе увидишь – офигеть не встать. Ладно б просто местами шкура слезла и мясо видно, такое и с обычными бездомными собаками случается. А тут тушка прогнила, местами насквозь. Ребра обнажившиеся торчат, и меж ребер тех, с повисшими на них лохмотьями плоти, видно, как внутри псины что-то осклизло-черное шевелится. То ли сердце протухшее бьется, то ли полусгнивший желудок сокращается.
Короче, дохлая пакость – но при этом живая, злобная и прожорливая. Сам видел, как такая пакость тушу мертвого квазимяса жрет, а из ее дырявого брюха все сожранное на землю вываливается. Такая вот причуда Зоны, м-да…
Если такая пакость укусит и под рукой нет дорогой расширенной аптечки или раскаленного гвоздя, то лучше сразу застрелиться. В слюне безглазых псов содержится мутировавший вирус бешенства, который во много раз сильнее и изобретательнее своего предка с Большой земли. Если вовремя не сделать инъекцию сыворотки из армейской аптечки, специально разработанной для условий Зоны, или не прижечь рану,
Убить гнилую собаку можно, если ей точно в башку попасть и мозг прострелить, в этом безглазые псы от зомби не отличаются. Однако очередной выброс все равно эти трупы восстановит, как и все остальное, что было в Зоне на момент Чернобыльской аварии. Такие дела…
И теперь с десяток этих полуразложившихся монстров стояли у меня на пути, уставившись в мою сторону пустыми глазницами. То, что они меня учуяли, – факт, и теперь наводили свои рыла на цель, корректируя вектор нападения.
Плохо дело.
Даже если удастся спастись и по счастливой случайности не заразиться бешенством, то все равно хорошо не будет: раны от укуса гнилых собак не заживают. От слова «совсем». Наоборот, постепенно расширяются, углубляются, выгнивают – и вот уже через месяц у тебя не след от укуса на ноге, а дыра с гниющим содержимым. Запустишь такую рану, сразу не вырежешь из себя пораженный участок, прихватив при этом солидный кусок здоровой плоти вокруг укуса – и сам со временем превратишься в ходячий труп, покрытый сквозными язвами.
В общем, ситуация была так себе.
И, как назло, вокруг ни одного приличного дерева. Случалось, что ловкие сталкеры в подобной ситуации залезали на деревья и сверху вдумчиво расстреливали тварей по одной…
Но на этот раз мне не повезло. Вокруг тухлого озерца росла лишь хилая, полудохлая флора, которая и ворону-мутанта вряд ли на себе выдержит.
Потому мне осталось лишь одно – сигануть в это самое экстремально вонючее озеро.
Успел за мгновение до того, как стая бросилась. Если б стоял на том месте, просто снесли бы общей массой и разорвали – собаченции были крупные, с сенбернара размерами, только лысые все и в язвах. Они мелкими редко бывают, Зона им стимул к росту дает, что ли. И то, что в дырках они, как швейцарский сыр, менее опасными их не делает.
Озеро воняло так, что у меня дыхание перехватило и в глазах потемнело. Тот случай, когда я остро пожалел, что не ношу маску, а лучше изолирующий противогаз.
Но что не сделано – то не сделано. Потому я сильно куснул себя за нижнюю губу, чтоб организм скорее адаптировался к прелестям сидения по пояс в природной ароматической ванне. В результате получил заряд боли в мозг и бодрящий вкус крови во рту, от которых в глазах прояснилось почти мгновенно.
И начал стрелять.
Ближайшей псине в череп попал четко – она просто не смогла дернуться, так как была зажата боками двух соседок, направивших морды в мою сторону. Но на веер мозговых брызг, разлетевшихся из пробитого черепа, остальная стая отреагировала мгновенно.
Есть у этих тварей особенность: когда в них целишься, они чувствуют линию выстрела и в последний момент резко смещаются в сторону. Потому даже с пулеметом в руках отбиться от стаи гнилых собак крайне сложно.
И в моем случае две следующие пули ушли «в молоко»…
Кишащая на берегу живая падаль двигалась с поразительной скоростью и по непредсказуемым траекториям, хрипло скуля и издавая звуки, очень отдаленно похожие на злобный лай. Но при этом стая с берега не уходила…
Хорошо, что эти твари воды боятся – она заливается в открытые раны, а гнилые собаки этого не любят. Случается, что даже банально тонут, как корабли, получившие пробоину, если дырки в тушке значительные. Но, загнав жертву в воду, с берега никогда не уходят. Если переплыть озеро попытаешься или болото перейти, на другом берегу встретят. Будто помечают жертву невидимым маяком, мол, никуда ты, мясо, от нас не денешься…