Закон Арены
Шрифт:
– Ага, – отозвался я. – Имущество Зоны.
– Точно! – ощерился выпускающий. – Моему «Уралу» никакая аномалия навредить не может. Я раз на нем случайно «гравиконцентрат» насквозь проехал, так тот только хлопнул сзади от досады. Так что хоть он и выглядит как гнилая собака в терминальной стадии, зато вообще ремонта не требует. Его Зона сама ремонтирует, откатывает до состояния восемьдесят шестого года. Я просто его при очередном выбросе снаружи оставляю, чтоб обновился, и из подвала слежу, чтоб не сперли. Хотя кто ж его сопрет во время выброса? Разве только
– Слушай, хватит трепаться, а? – попросил я, уже заметно постукивая зубами. – Езжай уже.
– Да ваще не вопрос, – слегка обиделся выпускающий – и, заведя свой драндулет, похоже, специально обдал меня клубом черного, едкого выхлопа. Да и хрен с ним. Мне не привыкать дышать и пахнуть всякой гадостью…
До базы наймитов расстояние было приличное, но в моем случае это оказалось даже к лучшему. Лучшее средство для профилактики воспаления легких – это пробежка по пересеченной местности плюс силовые упражнения – пару раз тяжелая супермашина Климентия застряла в грязи, и нам пришлось совместными усилиями ее оттуда извлекать. Плюс уже неподалеку от точки прибытия случилась неприятность.
Ктулху за нами увязался. Взрослый, матерый. И, очевидно, голодный, судя по втянутому брюху и глазам, налитым бледной кровью.
– В коляску, быстро! – заорал Климентий, увидев чудовище в зеркало заднего вида. И после того, как я выполнил его указание, выкрутил газ на полную.
Носиться как угорелый по Зоне – занятие так себе в плане безопасности. Особенно на мотоцикле, где каждая кочка и рытвина весьма чувствительно ощущается пятой точкой. Меньше чем за минуту я понял две вещи: что мой позвоночник вот-вот высыплется в штаны и что ктулху нас догоняет. Неважная тема, ибо драться человеку что с взрослым щупломордым монстром, что, например, с медведем или тигром, конечно, можно, но лучше без этого обойтись.
В коляске Климентия лежал старый, видавший виды автомат Калашникова первого выпуска, тяжелый, как моя жизнь, и надежный, как стальное зубило. Вот из этого автомата, извернувшись в коляске жгутом, я и начал стрелять по ктулху, норовя попасть ему в башку. Известны случаи, когда прицельная очередь в башню заставляла это чудовище отказаться от атаки и даже отправляла в лучший мир. Но положить пулю в череп бегущей твари из мотоцикла, прыгающего словно теннисный мячик, занятие, прямо скажем, непростое.
Потому стрелял я одиночными, и очень по-своему…
Один нехороший человек случайно ли, нарочно ли пробудил во мне способности псионика. То есть умел я теперь мысленно влезть в голову живого существа и натворить там всякого.
Правда, навык мой был еще не особо развит, и если работать с людьми у меня уже получалось неплохо, то мозги ктулху при мысленном прикосновении к ним показались мне черным болотом, нырять в которое желания не возникло ни малейшего.
Но зато я и без глубокого погружения в психику мутанта понял, что вижу довольно ценную информацию, а именно – куда мутант прыгнет в следующую секунду. Примерно как знаешь наверняка, что если на поверхности болота появился газовый пузырь, то в следующее мгновение
Ктулху, как и многие другие мутанты Зоны, обладают слабой пси-способностью предугадывать, куда метит стрелок, и уклоняться от летящих пуль. Пользуются ею редко, полагаясь на свой устрашающий вид, парализующий жертву, скорость перемещения, перманентную невидимость и бешеную регенерацию. Но в то же время лишний раз получать свинцовую пилюлю в череп никому неохота, и от пары моих выстрелов мутант легко уклонился на бегу.
Но когда я поймал его ментальную волну, все стало иначе…
Стрелял я одиночными, мысленно показывая муту, куда целюсь, и когда он уклонялся, стрелял не туда, где он находился сейчас, а в то место, где его голова будет через треть секунды…
В результате ктулху за полминуты словил в череп шесть тяжелых пуль калибра 7,62, одна из которых выбила глаз… По резко подскочившему эмоциональному фону я понял, что тварь выпала в режим бешеной ярости… но это был гнев бессилия. Понимания, что враг умнее, хитрее и опаснее, чем мутант предполагал ранее…
А следом за яростью пришел страх.
Нет, не получить в голову еще несколько пуль – такая башка выдержала бы их однозначно.
Это был страх перед непонятным.
До этого ктулху никогда с подобным не сталкивался – и сейчас растерялся… А за растерянностью и страхом пришло логичное решение: когда дело касается собственной шкуры, любая живая тварь очень хорошо умеет в логику, не хуже древнегреческого философа.
– Неужто отстал? – громко выдохнул Климентий, перекрыв своим облегченным взрыком истошную трескотню мотоциклетного движка.
– Похоже на то, – рявкнул я, наблюдая, как ктулху, развернувшись, бежит обратно в лес.
Выпускающий Арены сбросил газ и вытер рукавом вспотевший лоб.
– Я уж думал, кранты нам, – проорал он, заметно воодушевившись. – Болотного ктулху завалить из АК нереально, а ему догнать мотоцикл – как два пальца об асфальт.
– Он тоже так думал, – отозвался я. – Но ошибся.
– Не, ты реально удачливый сталкерюга! – радостно заорал Климентий. – Уверен, тебе на Арене наймитов крупно повезет! Вот прям чую это за версту!
– Не сглазь, – рыкнул я. – Зона самоуверенных не любит.
– Все, молчу-молчу, – хлопнул себя Климентий по вытянутой морде. – Главное, доехали, а там уж как повезет.
– Вот это правильная позиция, – кивнул я, вглядываясь в очертания приближающейся базы наемников, до верхушек пулеметных вышек утонувшей в вечернем тумане.
– Вы уверены, милочка, что хотите это видеть?
– Да. Я хочу видеть все, что вы будете делать с моим сыном.
– Ну, что ж, не говорите потом, что я вас не предупреждал, – пожал плечами академик Захаров, натягивая резиновые перчатки. Потом он надел фартук с плохо отмытыми кровавыми пятнами, маску, белую шапочку и показал глазами на прозекторский стол:
– Кладите.
Женщина в костюме наемницы подошла и бережно положила черный обугленный шар на стальную поверхность стола.