Закон Арены
Шрифт:
Шансов, что все получится как я задумал, было немного, но тварь свой хавальник распахнула знатно – и автомат без приклада четко воткнулся как распорка между верхней и нижней челюстью мутанта…
Правда, от удара мощной грудью псины я на ногах не устоял. Поскользнулся на иле, налипшем на подошвы берцев, и смачно, словно мокрая жаба, шлепнулся на спину.
А огромный мутант навис надо мной, уставившись мне в лицо пустыми глазницами, заполненными гноем, – и начал медленно сдавливать свои челюсти. Демонстративно, можно сказать. Чтоб я видел перед смертью,
Да уж, чего только Зона не создаст…
Признаться, подобной пакости я еще не видел. Ктулху, пожалуй, лапами может сломать автомат, но ротовыми щупальцами смять его в гармошку – вряд ли. А тут нависла надо мной паскуда эдакая, сгнившая почти наполовину, и давит морально. Превосходство демонстрирует.
В такие моменты у меня лютая ярость просыпается. Вроде бы бояться надо, а я беситься начинаю. Боюсь потом, после боя, в режиме «ну надо же, какая страшная паскуда была!». А во время драки крышу рвет, и от этого всякие спонтанные решения возникают, которые мое тело выполняет как бы само, без участия разума, занятого бешенством.
В общем, выдернул я из ножен свою обновленную «Бритву» и обратным хватом по шее псины полоснул. Глубоко, с вывертом кисти от себя, чтоб лезвием клинка как можно больше вражьего мяса пропороть.
В результате получилось неплохо.
В шее мутанта словно карман открылся. Широкий, обнаживший на мгновение черное, вонючее нутро раны и ствол позвоночника внутри ее…
Который я вторым ударом и перерубил, в результате чего голова мутанта медленно, словно нехотя отделилась от шеи и упала мне на голову – хорошо, что лицо отвернуть успел, а то б прям по носу заехала.
А так чувствительно ткнулась в ухо ледяным носом… и следом на меня из обрубка шеи мутанта фонтаном хлестанула вонючая жидкость. Кровь, гной или еще что – хрен его знает, но по сравнению с тем, как воняло содержимое гнилой собаки, вонь озера, из которого я вылез, можно было сравнить с ароматом фиалок.
Вдобавок мне на ноги обезглавленный труп мутанта шлепнулся, продолжая дергаться и булькать обрубком, обдавая меня новыми порциями содержимого артерий подыхающей твари. Да что ж сегодня за день-то такой для меня прям экстремально счастливый? Собаки не загрызли, так, похоже, я прям сейчас подохну от липкой, концентрированной вонищи, хлестанувшей на меня…
Мощно кувыркнувшись веретеном, я выбрался из-под нелегкой туши мутанта, бьющейся в конвульсиях, воткнул «Бритву» в ножны – и побежал к вонючему озеру, борясь с приступом неистовой тошноты. Еще неизвестно, сколько придется бродить по Зоне, потому сожранная ранее тушенка априори считается дефицитом, которым блевать из-за нежности моей натуры просто жалко. Хотя я б, пожалуй, памятник поставил тому, кто смог бы сдержать рвотные позывы на моем месте.
Смывать меньшей вонью большую так себе идея, но у меня просто другого выхода не было. Потому я, зайдя в тухлую воду по колени, кое-как умылся и при этом даже умудрился сохранить пищу в желудке, за что мысленно поставил себе жирный плюс
А когда вылез обратно на берег – призадумался.
По факту, кроме «Бритвы» оружия у меня больше не было.
И еды, считай, тоже. Пока я в озере бултыхался, вонючая вода попала в рюкзак – и весь запас хлеба и галет можно было выбрасывать. Осталась только одна банка тушенки, которую я прямо на месте и сожрал: после хорошего боя аппетит у меня обычно зверский. Подташнивало меня еще, конечно, от вони, но наш брат сталкер ко всему паскудному быстро привыкает. Вот и я принюхался вроде к ароматам озера, замешанным на крови протухшей собаки, вонизм от которой, по-моему, ни одна химчистка не отстирает.
Пока ел – думал.
Рюкзак и промокшая насквозь одежда, смердящие крайне отвратно, по идее, на выброс. Как только новые найду, так прям сразу, потому что от миазмов, которые они распространяли, местные сталкеры, может, и не сдохнут, но точно убегут подальше. А без общения с людьми выжить нигде не получится, м-да…
Банку я доел полностью, запив еду водой из фляги. Годную советскую флягу в брезентовом чехле, кстати, тоже выкинуть придется, ибо без чехла ее носить неудобно, а с чехлом к лицу подносить опасно – можно получить токсический шок от близости к морде столь зловонного элемента экипировки.
А насытившись, я понял, что ничего путного так и не придумал.
С одним ножом, благоухая как зомби в крайней стадии разложения, выжить в Зоне будет крайне затруднительно. В сталкерские бары меня точно не пустят. Любой встречный, унюхав исходящие от меня ароматы, однозначно пристрелит на всякий случай – а то вдруг подойду ближе.
Допустим, даже если я найду чистый ручей и честно буду в нем откисать сутки, грозя заполучить простатит и воспаление легких, вряд ли это сильно поможет.
Без огнестрельного оружия в Зоне делать нечего.
Путник с пустыми руками на зараженных землях – это странно. А в странности здесь принято стрелять, так как если в наших местах кто-то или что-то выбивается из общей картины, то это с высочайшей вероятностью опасность, от которой лучше превентивно избавиться.
И тут на фоне своих невеселых мыслей я расслышал стрекот двигателя, который с каждой секундой становился все громче. Кто-то ехал в мою сторону, и, судя по звуку мотора, это был очередной ловец удачи из «Воли» – только эти психи носятся по Зоне на мотоциклах, ежесекундно рискуя влететь в аномалию.
Одумались, перебороли страх и пустились в погоню?
Похоже на то. И если я не ошибся в своих предположениях, то плохо дело – с одним ножом много не навоюешь. Пристрелят как гнилую собаку, перекинут труп через сидушку драндулета и поедут себе получать приз за наконец-то замоченную легенду Зоны.
Такой вариант меня категорически не устраивал. Но укрыться было негде – кусты вокруг росли редкие, деревья хилые. Видимо, вонючее озеро отрицательно влияло на местную растительность, отравляя ей жизнь и препятствуя нормальному росту.