Закон Арены
Шрифт:
– Если что, блевать прошу вон в тот таз, – сказал академик. – Тридцать четвертый, присматривай за ней.
– Да, хозяин, – кивнул киб, стоящий возле шкафа с инструментами. После чего направил ствол пулемета на женщину.
– Вообще-то я не это имел в виду, – сказал академик. – Хотя, впрочем, пусть будет так, мало ли что.
И, взяв скальпель, принялся отточенными движениями срезать с мертвой головы сгоревшую кожу.
Женщина стояла не двигаясь, глядя на работу Захарова. При этом ее лицо стремительно бледнело, но взгляда она не отвела, даже когда академик, очистив череп полностью от лоскутов
Кость, почерневшая от мощнейшего электроудара, пилилась легко, потому не прошло и десяти минут, как Захаров извлек из вскрытой черепной коробки мозг – вернее, то, что от него осталось: угольно-черный комок извилин с небольшим грязно-серым пятном сбоку.
– Думаю, я зря потратил полчаса своего времени, – пробормотал академик, длинным обоюдоострым мозговым ножом пластая полусгоревшую ткань, словно колбасу. – Вряд ли из этого образца я смогу извлечь годный материал. Хотя…
Один из пластов в середине оказался светлее остальных. Следующий – еще светлее. Третий, отрезав, Захаров взял, повертел в руках, хмыкнул:
– Ну, попробуем.
После чего бросил шмат мозговой ткани в открытый пластиковый контейнер и сказал:
– Ну, милочка, будем надеяться, что нам сегодня повезет. Только не разочаровывайте меня, пожалуйста. Судя по вашему виду, еще немного, и вам тоже понадобятся услуги патологоанатома.
– Я в порядке, – твердо произнесла женщина – настолько твердо, насколько была в состоянии это сделать.
– Да-да, конечно, я вижу, – хмыкнул Захаров, бросая в ведро использованные перчатки. – Ну-с, пойдемте в лабораторию. И да, захватите с собой этот бокс – не люблю, когда мои руки заняты тем, что меня интересует пока что чисто теоретически.
Женщина подошла к столу, взяла контейнер, в котором лежал почерневший по краям пласт мозговой ткани – и задрожала так, что ее зубы застучали. Но она быстро справилась с собой, закусив губу так, что на подбородок скатилась капля крови.
Захаров, закончивший снимать фартук, посмотрел на женщину, но ничего не сказал. Повернулся – и пошел к двери, услужливо открытой кибом.
– Чего стоишь? – рявкнул кибернетический охранник, ткнув стволом пулемета в сторону женщины. – Хозяин сказал «пойдемте». Повторять он не будет.
Женщина вздрогнула – и пошла за Захаровым, с силой прижимая к себе контейнер, словно живого ребенка, которого она очень боялась потерять.
Вход на базу наемников претерпел значительные изменения с тех давних пор, когда я был здесь последний раз.
Вместо ворот в периметр был вмонтирован огромный бетонный ДОТ оригинальной конструкции. Посредине – бронированные двустворчатые ворота. Слева и справа – длинные амбразуры с заметными черными зрачками пулеметов в их глубине. На крыше ДОТа расположилась бетонированная смотровая вышка, напоминающая водонапорную башню высотой этажа в три с бойницами, обеспечивающими обзор на триста шестьдесят градусов. На самом верхнем «этаже» – бойницы посерьезнее, похоже, под малокалиберную автоматическую пушку, а то и не одну. Причем, как я понял, там весь этаж мог вращаться, превращая башню в подобие корабельной артиллерийской установки. Нехило так наемники модернизировали оборону своей базы, ничего не скажешь.
Помимо
– Че надо? – спросила голова, когда Климентий заглушил двигатель мотоцикла.
– На Арену, – отозвался мои напарник.
– Кто приглашал?
– По зову сердца.
– На хрен идите оба, – посоветовала голова. – Чтоб через тридцать секунд вас тут не было, иначе из ПКТ придам ускорение. Вопросы?
– Ты бычку то выключи, наймит! – рыкнул Климентий. – Я Бехраму пару лет назад услугу оказал, и он мне пожизненный пропуск выписал.
Сказав это, выпускающий Арены задрал рукав и показал экстремально волосатое предплечье, где сквозь черные заросли, больше напоминающие шерсть, проглядывала наколка в виде головы орла, набитая синей краской.
– Так бы сразу и сказал, – буркнул наемник. – А это что за тип с тобой?
– А этот тип – со мной! – с вызовом проговорил Климентий.
Наемник сморщил своей мордой ткань балаклавы изнутри, но спорить не стал. Буркнул:
– Твой кент – под твою ответственность.
После чего проговорил в рацию, закрепленную на плече:
– Запускай. Два посетителя на мотоцикле.
– А то я слепой, – отозвалась рация.
– А то я не знаю, что у тебя зенки в порядке. Положено так по уставу, – огрызнулся наемник, ныряя обратно в люк.
Толстенные створки ворот медленно растворились, и мы въехали на территорию базы наемников. Которая, к слову, тоже заметно изменилась.
Теперь она напоминала военную базу.
Справа – обширный тренировочный комплекс с полосой препятствий, где человек двадцать вкалывали в поте лица, подгоняемые инструкторами.
Слева – закрытый стрелковый тир, из которого слышалась приглушенная бетонными стенами трескотня автоматных очередей и хлесткие шлепки одиночных выстрелов.
Далее – казармы, столовая, плац, здание штаба, у входа в который на длинном флагштоке развевалось черное знамя с синим орлом – эмблемой группировки. Чуть подальше, судя по вывеске, спортзал… Помнится, раньше на этом месте бар был, такой же сарай, как и везде в Зоне, за исключением, может, питейного заведения на станции Янов, расположившегося в здании старого вокзала. Ишь ты, как круто поменялась внутренняя политика группировки. Что ж, если отбросить то, чем группировка зарабатывала себе на жизнь, Бехраму респект и всяческое уважение как руководителю.
Сразу за спортзалом располагалось недавно отстроенное и полностью обшитое толстыми бронелистами большое здание с вывеской «Арена». И это правильно с точки зрения безопасности. Хотя, на мой взгляд, излишне – не из «Кордов» же там стреляют, бегая по Арене.
Если б я только знал, как ошибался…
Возле входа в здание стоял часовой в ультрасовременном экзоскелете с жутким огнестрельным динозавром в руках – американским автоматическим гладкоствольным ружьем двенадцатого калибра АА-12 с барабанным магазином на тридцать два патрона. Насколько я помню, динозавр этот не серийный и производится исключительно на заказ для тех, кому очень надо на короткой дистанции превратить врага в кусок швейцарского сыра, наполовину состоящий из отверстий внушительного диаметра.