Закон фронтира
Шрифт:
Он не мог и не хотел командовать людьми просто так, для удовольствия, из желания лидировать. Ему обязательно нужна была цель. И только что она у Дымова появилась. Фактически Женя сама накликала весьма опасное развитие событий. Час назад Гош побаивался ехать в Москву, не зная, какого рода воспоминания его там ждут, и как они изменят его жизнь. А вот теперь он уже не боялся ничего на свете. И если его не сдерживать, он пройдет сквозь все препятствия, как нож сквозь масло. Весело размахивая атомной бомбой. А если «тупые» в нее не поверят, то постреливая из всех доступных видов оружия. И никакие горы трупов на этом пути к воспоминаниям о потерянной
Гош сел на подножку машины, протянул Жене мыло и бутылку с водой, и та принялась мыть руки. Порезы щипало.
— Когда Би-Би-Си сообщила о том, что принцесса Диана и принц Чарльз подали на развод, — сказал Гош негромко, — по всей Великобритании был зафиксирован беспрецедентный скачок нагрузки на сеть энергоснабжения. Что бы это значило? Время.
Женя сунула ему под нос кулак с оттопыренным большим пальцем.
— Ну?
— Англичане в ужасе бросились к своим электрическим кофеваркам.
— Умница. Один-один.
— Почему?!
— Держи зеленку. Потому что очко ты мне должна за сегодняшнее.
— Что, прощение выпрашиваешь? — догадалась Женя. — На коленях?
— А ты у меня?
Женя не удержалась и поцеловала его в макушку. От мягких черных волос пахло банным мылом.
— Почему ты мне раньше не сказала?…
— Извини. Я в городе была, когда вспомнила про твое кольцо. У меня просто времени не было. И… Сам понимаешь, я тоже на нервах. Мне всю ночь Малыш снился. И ты. Гош, как же мы теперь будем, а?
— Не уходи, — попросил Гош. — Только не уходи, ладно? Ты мне нужна. Ты единственный человек в нашей банде, который имеет надо мной власть.
«Угадала, — подумала Женя. — Но он… Все понимает. Столько эмоций и такой при этом жесткий самоконтроль. Мне бы так научиться. Господи, ну почему такие парни всегда достаются кому-то еще? Чем она лучше меня? Стерва».
— Я останусь, — кивнула Женя, с сомнением разглядывая пузырек зеленки. — Пока что.
— Спасибо.
— Ты не переживай так, Гош. Ну дура я, что уж теперь.
— Почему дура? Все было очень хорошо. Кто же знал, что меня так скрутит… Извини.
— Я могу хотя бы надеяться…? — неожиданно для себя выпалила Женя с отчаянием смертника. Раздиравшая душу обида куда-то улетучилась, осталась просто горечь и острое желание все исправить. «А потом — куда он денется, когда поймет, что прежнюю жизнь не вернешь? Ко мне. Кто еще пережил весь этот ужас с ним рука об руку?».
— А почему бы тебе не надеяться? — Гош смешно вылупил глаза. — Если, конечно, я не застрелюсь. Только куда мне… Воспитание не то.
— Ты уже все просчитал… Капитан, — Жене даже стало немного обидно за ту, которую она про себя не очень-то справедливо обозвала стервой.
Гош заложил руки за спину и прошелся вдоль борта машины. Вернулся. Лицо его совершенно ничего не выражало. Снова ушел. Женя, воспользовавшись моментом, спрятала зеленку в аптечку и забросила коробочку через окно в салон.
— Весь этот год она была со мной, — сказал Гош, тоскливо кивая своим мыслям. — Незримо присутствовала рядом. Я даже не помнил о ее существовании, а она — была. И вставала между мной и любой женщиной, которая попадалась на моем пути. Я просто этого раньше не чувствовал. А ты для меня значишь… Много. Да, много. Понимаешь, Женя, наша амнезия как-то связана с эмоциональной значимостью событий и переживаний. Я бьюсь над этим феноменом очень давно. Пытаюсь разгадать, и ничего не выходит. У нас стерто из памяти все то самое главное,
Он снова повернулся к Жене, глаза его неестественно блестели, и Женя поняла, что это слезы.
— Нет, — честно сказала она. — Не представляю. И не хочу представлять. А ты не думай о плохом. Думай о хорошем. О том, что у тебя в этом мире нашлись замечательные друзья. О том, что я рядом, например. О том, что ты совершил очень мужественный поступок, спасая меня от тупых. Знаешь, как я тебе за это благодарна? И ребята тобой жутко гордятся.
— Это когда — поступок? — удивился Гош.
— Когда по городу стрелял.
— И что, спас? — Гош коротко хохотнул. Довольно визгливо, он то ли был на грани истерики, то ли уже эту грань давно проскочил.
— Какая разница? Ты это сделал. И спасибо тебе. Раньше из-за меня никто такого не совершал. Ты первый.
— …и герой получил заслуженную награду! — Гош достал сигареты, руки у него заметно тряслись. — Ладно, забудем. Впереди масса приключений! Это вы хорошо придумали с ядерной миной. Чья идея? Твоя?
— Да что ты! Это Цыган.
— Тьфу! Славен момък се явил…
— Что?
— Славный парень объявился. Блин, ну откуда из меня лезет эта болгарщина, откуда?! Цыган сам таких слов не знает… И не надо ему, из него болгарин, как из меня индеец! А мне все надо! И чем больше, тем больнее! Костя тут разорялся, кого черта, видите ли, вспомнил про «Красные Крылья» и Кубок Стенли! Понятно, какого черта. Потому что на фиг ему не сдались эти «Крылья», вот какого…
Зажигалка не работала, и Гош в сердцах швырнул ее оземь.
— Численность пожарной команды в Древнем Риме достигала пяти тысяч человек! — прокричал он куда-то в небо. — Цезаря считали парнем со странностями, потому что не любил мужиков! Анализ фекалий из оборонительного рва показывает, что основной пищей легионеров был хлеб грубой выпечки с большим содержанием отрубей! Плиний Младший… Чтоб он провалился! Знать не хочу Плиния Младшего! Хочу знать, когда меня в первый раз ударили по морде! Когда невинность потерял! А вдруг у меня дети были? А?! Но главнее всего, оказывается, знать, что Алан Александр Милн отвечал на вопрос о причинах своей женитьбы! А о причинах моей женитьбы кто-нибудь что-нибудь может рассказать? Черта с два! Почему тебя в Древнем Риме нельзя было бы казнить удавкой?! — тут Гош поперхнулся и умолк. Перестал размахивать незажженной сигаретой, подобрал зажигалку и наконец-то закурил. Измазанная кровью щека нервно подергивалась.
Женя задумалась.
— А почему? — спросила она.
Теперь задумался Гош.
— Ты о чем? — поинтересовался он с неподдельным интересом.
— Почему меня нельзя было бы казнить удавкой?
— А-а… Ну, я даже толком не знаю. Какие-то религиозные мотивы.
— А как же тогда женщин казнили?
— Головы рубили, — не моргнув глазом, соврал Гош. Он спустил пар, ему уже стало легче, и очень не хотелось малокорректными намеками портить с трудом налаженные отношения. Он действительно не хотел терять Женю. Во-первых, после истории с вылазкой на разведку чувствовал себя ответственным за ее безопасность. Во-вторых… Просто не хотел, и все тут.