Закон королевского бутерброда
Шрифт:
– Апельсиновый сок в холодильнике. Утром я привезу тебе холодного пива, хорошо?!
– Всё нормально, малыш. Езжай домой и ни о чём не беспокойся. Завтра будет замечательный день. Гарантирую.
– И ты не боишься оставаться в таком диком месте один?!
Белые зубы юной мулатки сверкали в иронической улыбке.
– О! Напомнила.… Спасибо.
Глеб пошарил в своей походной сумке, вытащил и поставил на подоконник деревянную фигурку.
– Это собака по имени Пэл. Он будет меня сегодня охранять.
Длинные
Приняв беспощадную порцию душевых процедур, Глеб Никитин сидел, завернувшись в обширное полотенце, в шезлонге у дверей своего бунгало и рассеянно смотрел на вечернюю дорогу.
«Зачем ему такая длинная верёвка?».
Чёрный человек в зелёной рубашке остановил своего ослика прямо напротив Глеба и стал пристально смотреть в его лицо.
Глеб смотрел на человека. И на ослика. И на верёвку.
Ослик смотрел на пыльную землю.
«Несмотря ни на что». Так учил Глеба Никитина его первый капитан.
Королевский телефонный справочник ждал своего часа. И внимания Глеба. Опознать страницу, на которой он закончил свои предыдущие исследования в отеле, было совершенно пустяковым делом.
Опять замелькали перед глазами названия церквей, школ, фондов, больниц.…
«Этот номер не совпадает, этот тоже. Не совпадает, не совпадает.… Вот этот отличается всего на одну цифру или, может, моя бумажка так измялась и размокла от пота в кармане? Тройка или восьмёрка? Пятёрка или тройка? Они так похожи… Стоп!!!».
567 87 43. Ювелирная фирма «Julia».
«За-ме-чатель-но! Было бы под рукой пиво – прямо сейчас и отпраздновал бы».
Глеб опять вышел в уже по-настоящему темнеющий сад.
«…Фил убеждал меня, что очень мало знаком с Валеркой. Номер телефона, который дал мне Валерка год назад, на всякий пожарный случай, оказывается, был телефоном Фила. Не яхтенной верфи, где Валерку знали, как облупленного; не агентства Джой, которая была в курсе почти всех его сердечных дел, а именно ювелирного магазина Фила. Почему?
По кочану.
Таксист говорил, что его племяш слышал, как Фил с кем-то разговаривал по-русски на улице. С кем он мог говорить по-русски в этом крохотном городке? Ведь он сам убеждал меня, что они с Валеркой здесь в единственных русскоязычных экземплярах…? И почему Фил так сильно испугался, когда услышал мои русские слова?».
Было ещё что-то такое непонятное, скользкое, в их вечернем разговоре.… Наверно, уже и не вспомнить.
«Так, спокойно! Мы говорили про Валерку, про Катю, Фил видел их в тот день; потом мы встретили немого, что-то о нём было немного.…
О! Откуда толстячок знает, что я жил в отеле «Антигуа Бичкамбер»?! Я таких сложных слов в беседе с ним не употреблял, точно. Об этом отеле были осведомлены только дамы и король Роб, но никто из них даже ни разу не упомянул в разговорах Фила. Они его не знают, он для них просто не существует…
Ах, алкач ты, алкач…! На какой номер ты отправлял
Сон есть лучшее лекарство от мук совести и от расстройств по поводу невыполненных до конца важных дел. Капитан Глеб Никитин не мог не уснуть. Поэтому он уснул.
Опять чёрные люди.… Две, нет, три непонятные фигуры на пороге. На этот раз незнакомцы были без осликов и в длинных официальных брюках. И в бронежилетах. И даже с автоматами.
– Что-то случилось?
Глеб проснулся мгновенно, откинул прозрачный полог с кровати тоже без промедления, но для того, чтобы иметь дополнительные секунды, решился задать вопрос первым.
– А? Я в чём-то виноват?
Ближе к нему, в круглый свет ночника, плавно выступил молоденький круглолицый офицер.
– Приготовьте документы, и прошу вас одеться.
Чернокожий полицейский был вежлив и улыбчив, но расстёгнутая пистолетная кобура на его поясе говорила о серьёзности визита.
– Мои шорты в ванной.
– Селби, проводи…
Пяти минут хватило Глебу, чтобы полностью собраться, правда, надеть в такой неурочный час он всё-таки предпочёл, подумав, джинсы и рубашку. И кроссовки с белыми носками.
– Итак, я готов вас выслушать господа.
– Слушать будет комиссар. В полицейском участке. Поехали.
На то, как капитан Глеб Никитин по-российски дисциплинированно заложил руки за спину, островитяне не обратили ни малейшего внимания.
…Плафоны жёлтых фонарей, ровно включённых вдоль извилистой ночной дороги, напоминали огромные блестящие одуванчики. Колёса полицейского фургончика мягко шелестели по уже остывшему к середине ночи асфальту. Водитель и конвоир ехали молча, молодой офицер, беззаботно касаясь Глеба чёрной кобурой, негромко что-то напевал. Первую же мысль о том, что они с Филом позволили себе что-то нехорошее, пребывая в нетрезвом виде, Глеб отверг, как фантастическую.
«Значит, и у меня в данной местности уже объявились друзья, которым очень не хочется, чтобы я ночью спокойно дремал, а днём занимался различными поисками…».
Рядовые, оба сразу, вежливо подали Глебу руки, когда он вздумал выходить из машины во дворе полицейского участка.
Кофе тоже подали в кабинет незамедлительно. Комиссар немного волновался и, очевидно, только по этой причине протянул ладонь Глебу первым. Они церемонно познакомились.
– Прошу вас.
Оба присели в кресла. Остановка забавляла капитана Глеба, он-то ведь спокойно мог и потерпеть со своими вопросами, а вот комиссар полиции в растерянности ждал, когда же задержанный иностранец начнёт нервически орать, требуя от него объяснений.