Закон Моисея
Шрифт:
Его слова прозвучали с долей юмора, и я улыбнулся, подтверждая их.
— Она часто делает это? — я наклонил голову в сторону Джози, сидящей за органом.
— Нет. Мы не живем здесь. Мой дедушка умер несколько недель назад. Мы вернулись по случаю его похорон, и чтобы помочь моей бабушке Нетти с кое-какими делами. Завтра мы уезжаем обратно в Сан-Диего. Джози играет ради меня. Я влюбился в нее в этом здании. Сидя прямо вот здесь, на этой скамейке.
Его откровенность удивила меня.
— И я тоже влюбился в нее здесь, — произнес я тихо, и его взгляд метнулся ко мне. Я покачал головой. — Мне было десять. Не беспокойся. Просто ее музыка делала присутствие
— Джорджия Шепард чертовски хорошая наездница.
Значит Джози рассказывала ему и о нас с Джорджией тоже.
— Да, так и есть.
— Мой дедушка был закоренелым консерватором. Увлечение родео, занятие скотоводством, женщине место на кухне. Такого рода человеком он был. Но даже ему пришлось признать, что в ней было что-то большее. Джорджия ездит на лошади, как моя бабуля из племени навахо. Бесстрашно. Грациозно. Как музыка, — кивнул он в сторону Джози. Несколько минут мы сидели молча, просто слушая, прежде чем он снова заговорил.
— Мне жаль, что так случилось с твоим мальчиком, — его голос прозвучал искренне и успокаивающе, и все, что я мог сделать — не уронить голову, рыдая. Вместо этого я встретил его взгляд и кивнул.
— Спасибо.
Я осознал, что простое сочувствие Самюэля было настолько же сокрушающим, насколько и желанным. Илай был моим мальчиком. И я лишился его. Его потеря произошла совсем недавно. Для меня он умер не два года назад. Он умер три недели назад. Для меня он погиб в поле за домом Джорджии, когда она рассказывала о том ужасном дне, и когда я сам увидел, как все произошло. И каким-то образом слова этого мужчины подтвердили реальность случившегося. Я и не думал, что нуждался в этом.
— Ты вернулся, чтобы все исправить.
Это было утверждение, не вопрос.
— Да.
— Ты вернулся, чтобы забрать то, что по праву принадлежит тебе.
— Да, — снова согласился я.
— Мне пришлось сделать то же самое. Я почти упустил свой шанс с Джози. Я почти потерял ее. Думал, у меня еще есть время. Не повторяй моей ошибки, Моисей.
Я кивнул, не зная их истории, но тем не менее желая прислушаться к его словам. Я послушал музыку еще немного и встал, больше не в силах спокойно сидеть, даже не смотря на звучащую красивую мелодию и приятную компанию. Мне было необходимо увидеть Джорджию. Я еще раз протянул руку Самюэлю, и он тоже встал, чтобы пожать ее, соблюдая все формальности. Ростом он был так же высок, как и я, и наши глаза находились на одном уровне, когда я выразил ему свои соболезнования.
— Сожалею о смерти твоего дедушки. Ты будешь скучать по нему. Но у него все хорошо. Ты и так это знаешь, верно?
Самюэль наклонил голову, рассматривая меня. Мне бы хотелось опустить последнюю фразу, но я мог ощущать присутствие его деда, словно теплый покров, и я хотел отблагодарить Самюэля единственным способом, который знал.
— Да. Я верю в это. Мы рады, что он больше не страдает. Мы знали, что его конец близок, и у нас была возможность подготовиться.
Мое сердце начало колотиться, а ладони вспотели. Я почувствовал, как от тревоги, которая не оставляла меня целый день, отяжелели руки и ноги, когда слова Самюэля и моего клиента загремели в моей голове. «Я почти потерял ее. Я думал, у меня есть время. Мы знали, что конец близок. Я не хотел обращать внимания на знаки. Все предупреждающие знаки были у меня перед глазами».
Я выбежал из церкви, промчавшись вниз по лестнице, не беспокоясь о том, что Самюэль и Джози Йейтс действительно
Я думал, что Илай находился рядом ради меня. Я думал, что он там, чтобы вернуть меня к Джорджии. Но я вернулся, а Илай не ушел. Илай по-прежнему кружил рядом со мной. Он кружил рядом с Джорджией. Точно так же, как мой прадедушка парил возле Джи перед тем, как она умерла. Точно так же, как смерть окружала детей в отделении для больных раком. Все повторялось.
Что если Илай явился ради Джорджии?
А после этого появилась девушка. Блондинка. Все те девушки были блондинками. Мертвые девушки-блондинки. Джорджия была блондинкой. Даже моя мать, моя мать пыталась предупредить меня. Эти знаки… Я видел их, и не хотел замечать их. Я должен был догадаться! Это — моя жизнь, и она всегда была такой.
Я в ужасе бежал, ругая себя почем зря, пока не добрался до дома Джорджии. Я промчался по подъездной дорожке мимо ее маленького грузовичка и забарабанил в двери, словно безумец, каким и являлся. Когда никто сразу же не подошел к двери, я кинулся к другой стороне дома, где находились, насколько мне было известно, окна спальни Джорджии. Я только знал, что они изменили интерьер, и мне предстояло увидеть что-то неприятное, но я был в отчаянии. Я прижался лицом к стеклу и постучал, надеясь, что хоть кто-нибудь услышит. Между реек жалюзи я мог кое-что разглядеть. Настенный рисунок невообразимого цвета, который я сделал много лет назад, сразу бросился мне в глаза, и я удивился, как Джорджия вообще высыпалась в этой комнате.
— Джорджия! — закричал я, как безумный.
На прикроватном столике горела маленькая лампа, но в комнате никого не было. Я побежал обратно к переднему дворику, решительно настроенный попасть внутрь, и неважно открыты для меня двери или нет.
Джорджия пошатываясь шла по подъездной дорожке, одетая в шорты для бега и футболку, ее волосы, убранные в хвост, были намокшими от пота.
— Моисей?
Облегчение в ее голосе было равносильно облегчению, которое испытал я, увидев ее. Я пересек газон в три широких шага и порывисто обнял Джорджию, зарываясь лицом в ее взъерошенные волосы, не беспокоясь о своей бурной реакции. Еще ни разу в жизни я не испытывал такого облегчения от того, что ошибся.
— Я так испугался…
Мы начали говорить одновременно, и я слегка отстранился, глядя на нее сверху вниз.
— Я так испугалась, — она заговорила снова, и я убрал одну руку со спины Джорджии, чтобы смахнуть волосы с ее лица. Ее щека была в чем-то измазана, глаза широко раскрыты, а зубы стучали. Я понял, что она дрожала и сжимала меня руками так, словно пыталась удержаться от падения.
— Джорджия?
Мауна Шепард стояла в дверном проеме, крепко сжимая в руках скалку. Мельком меня посетила мысль, занималась ли она стряпней или же схватила ее, чтобы защититься от мужчины, барабанящего в ее дверь.
— Ты в порядке, Джорджия? — спросила она, переводя взгляд то на свою дочь, то на меня.
— Да, мама, в порядке. Я прогуляюсь с Моисеем недолго. Не жди меня, — ее голос был твердым, но тело продолжало дрожать, и меня снова охватил страх. Что-то случилось. Я не был полностью неправ.
Немного подумав, Мауна Шепард кивнула Джорджии.
— Хорошо. Ты знаешь, что делаешь, девочка, — она обратила внимание на меня. — Моисей?
— Да, мадам?
— С меня уже достаточно сердечных приступов. Либо порадуй меня, либо уходи. Ты меня понял?