Закон парных случаев
Шрифт:
– Это Камил. В медицинском учится. Он чех.
– И давно это у них?
– Да месяца три, наверно, - Настя запнулась. – Ой. А вы, наверно…
– Да. Я, наверно, тот самый Олег, если ты это имела в виду, - сказав это, он до крови закусил губу.
Настя испуганно кивнула.
– А вот теперь, пожалуйста, расскажи мне все, что Ольга говорила тебе обо мне. Пожалуйста, - повторил он с нажимом.
Он совсем не был уверен, что Настя захочет это сделать – все-таки сестра. Но она снова кивнула.
– Она говорила, что к ней
– Нашла идиота, которого можно держать на коротком поводке, - жестко закончил он. – Чтобы все думали, что у нее есть парень, и не лезли. Я так и понял. Давно уже.
Настя опустила голову.
– Скажи, пожалуйста, а почему ты мне об этом рассказала? Только потому, что я попросил? Или есть еще какая-то причина? Мне просто интересно.
Она молчала какое-то время, продолжая упорно разглядывать розу, потом резко подняла голову.
– Мне было вас жаль. Я говорила, что нельзя так с человеком поступать, а она смеялась. Мол, он такой самоуверенный, ему полезно будет понять, что на самом деле он далеко не пуп земли. А сегодня, когда я вас увидела, сразу подумала, что вы… что ты хороший человек.
Она смело посмотрела ему прямо в глаза, и он не смог отвести взгляд.
– Помоги мне, пожалуйста, - сказал он. – Я хочу уйти. Но они там, в коридоре. Скажешь, когда можно будет?
Настя кивнула и вышла из комнаты, резко толкнув дверь – чтобы заскрипела. Что-то сказала в коридоре Ольга, послышались шаги. Через несколько минут Настя заглянула в комнату и шепнула:
– Все.
– Спасибо… Настенька, - кивнул он и ушел.
58.
Я сделал вид, что сплю.
Господи, за что мне это? Ведь это же моя мать! Дай мне силы вынести все это и не сломаться. Я хотел этого. Хотел правды. Думал, что лучше знать ее – какой бы она ни была. А теперь не представлял, как вынести груз этой правды. Груз, который с каждый днем, с каждым крохотным шажочком вперед, становится все тяжелее.
Господи, помоги мне! Помоги мне понять и простить. Ведь только любовь, как говорил апостол Павел, долготерпит и милосердствует, все покрывает и всему верит…
Шепча слова молитвы, я плавно погрузился в легкий и светлый сон, где светило солнце, где все были живы, никто не обманывал друг друга, и все друг друга любили. Проснулся я как от толчка.
В комнате было слишком тихо. Только сонное дыхание ночного города за окном. С Ванькой мы не раз ночевали в одном помещении, и я знал, что лет с шестнадцати он храпит, как пьяный извозчик.
– Вань, - позвал я.
В ответ – тишина. Я сел на диване, всмотрелся в темноту. Раскладушка была пуста.
Во рту мгновенно пересохло. Фраза «сдавило сердце» всегда казалась мне какой-то пошло надуманной – если речь не шла, конечно, о приступе стенокардии. Но сейчас я почувствовал именно это: словно чья-то рука сжала мое сердце в кулаке, медленно пытаясь раздавить.
Я прислушался, и мне показалось, что где-то совсем рядом шепчутся, счастливо постанывают и самозабвенно скрипят пружинами кровати. За стеной? Или, может, все-таки в другой квартире, выше или ниже? Или в моем распаленном воображении? Может, на самом деле Ванька просто пошел в туалет, а я тут придумываю неизвестно что?
Я подождал. Потом еще подождал, обзывая себя паршивым ревнивым параноикам и прочими нелестными эпитетами. Ванька не возвращался.
Нет, этого просто не может быть, простонал я. Это уж слишком. Не может так быть, чтобы рухнуло все сразу. Не могу я потерять ко всему прочему лучшего друга и любимую девушку. Да-да, любимую. Хватит уже притворяться!
Я встал, прокрался на цыпочках к двери и выглянул в коридор. Под дверью туалета светлой полоски не было. Умирая от презрения к себе, от злости и от боли, я сделал несколько шагов и остановился, прислушиваясь, у Жениной комнаты. За дверью было тихо. Или нет? Или все-таки снова показалось?
Открой дверь и войди, шептал какой-то дьявольский голос. Покончи со всем разом. Еще не хватало, чтобы тебя держали за идиота. За идиота, которому можно морочить голову сказками о непорочной девственности, а заодно использовать так, как захочется. Откуда ты знаешь, кретин, может, она спит и видит, как свалить за границу, и рассматривает тебя исключительно в качестве средства передвижения. Грамотная рыбачка, знает, как правильно обращаться с удочкой. Поймать на крючок, поводить. Чтобы не сорвался. Только вот не смогла с собой справиться. А может… А может, по-другому все рассчитала. Решила на Ваньку поохотиться. Подумала, что он другой. Что с ним через постель надо. Только не учла, что он действительно другой. И что девушка, которая легла с ним постель, перестает для него существовать в качестве потенциальной подруги жизни.
Я сделал еще шаг и протянул руку к двери.
Яркой вспышкой промелькнуло перед глазами: Женя сидит на камне у озера и поет что-то печальное, видит нас с Сашей, бежит навстречу, бросается ко мне… Я зажмурился, потряс головой, отгоняя видение, и… быстро пошел на кухню.
– Не спится? – спросил Ванька.
Он сидел у окна в одних спортивных трусах и курил, стряхивая пепел в стаканчик от сметаны. Тусклый свет уличного фонаря выхватывал из темноты его растрепавшийся хвост и сережки в левом ухе.
– Пить хочу, - хрипло ответил я и полез в холодильник. Достал пакет апельсинового сока и начал пить огромными жадными глотками. Ледяные капли падали на грудь, стекали по животу.
– Ладно врать, - усмехнулся Ванька, погасив сигарету. – Ты проснулся, увидел, что меня нет, и подумал, что я с Женечкой. Скажешь, нет?
– Нет!
– Опять врешь. Видишь ли, Мартин, может, я бы и не прочь. Только она мне намекнула, что ты вне конкуренции, да? Когда ты по телефону ходил звонить. А ты: она, мол, мне никакая не подружка.