Законник Российской Империи. Том 5
Шрифт:
Еще одна деталь не давала покоя — молчание заграничных дипломатов. Несмотря на неопровержимые доказательства участия британских и прусских агентов в заговоре, официальные представительства хранили гробовое молчание, как будто просто не замечали скандала. Обычно такие разоблачения вызывали хотя бы возмущенные опровержения, но тут — ничего. Словно им было наплевать, что их поймали за руку, или они чувствовали защиту какой-то силы, значительно превосходящей дипломатические неудобства.
Я подошел к окну, наблюдая, как последние лучи заходящего солнца золотят крыши
Стук в дверь прервал мои размышления.
— Войдите! — я обернулся, ожидая увидеть Василису с очередной порцией чая.
Вместо этого на пороге возник Виктор, все еще опиравшийся на трость, но заметно посвежевший.
— Вижу, ты решил зарыться в бумагах так глубоко, что скоро забудешь дорогу наружу, — заметил он, оглядывая заваленный документами кабинет.
— Виктор! — я искренне обрадовался, пожимая руку другу. — Тебя уже выписали?
— На свой страх и риск, — хмыкнул он, проходя внутрь и осторожно опускаясь в кресло для посетителей. — Костоправы требовали еще неделю лежать и пить их отвратительные настойки, но я решил, что лучше досматриваться в работе, чем в палате.
— Узнаю старого служаку, — усмехнулся я, возвращаясь за стол. — Что ж, твое прибытие весьма кстати.
— Неужели? — Виктор вопросительно поднял бровь.
— Посмотри на это, — я выдвинул ящик стола и достал несколько листов, исписанных мелким почерком. — Последние три дня я составляю хронологию загадочных смертей, произошедших после нашей операции.
Виктор внимательно изучил предложенные бумаги.
— Сенатор Клаусевиц, вице-губернатор Таврический, профессор Гельман, банкир Штерн, полковник Кожин… — он нахмурился, вчитываясь в даты и обстоятельства. — И все это за последние десять дней?
— Именно, — я забрал листы и разложил их перед собой. — Официально — несчастные случаи. Клаусевиц удавился при невыясненных обстоятельствах, Таврический отравился грибами, Гельман выпал из окна своего кабинета, Штерн утонул в ванной, Кожин погиб при чистке оружия.
— Слишком много совпадений, — задумчиво произнес Виктор.
— И заметь, — я щелкнул пальцами, — все они так или иначе были связаны с Корниловыми. Клаусевиц обеспечивал юридическое прикрытие, Таврический выделял земли под лаборатории, Гельман консультировал медицинское направление исследований, Штерн финансировал, Кожин поставлял образцы из военных госпиталей.
— Но мы не смогли доказать их вину, — Виктор кивнул, понимая ход моих мыслей. — Недостаточно улик для ареста.
— Вот именно, — я встал и подошел к карте, отмечая места гибели каждого из названных людей. — Кто-то очень методично подчищает хвосты. И судя по всему, этот кто-то имеет отношение к так называемому «Обществу Вечного Огня».
— К чему? — Виктор озадаченно посмотрел на меня.
Я кратко ввел его в курс дела, рассказав о загадочных упоминаниях тайной организации в показаниях заговорщиков.
— Похоже на байку для запугивания следователей, —
— Я бы тоже так думал, если бы не одно но, — я достал из стопки документов тонкую папку с грифом «Совершенно секретно». — Это нашли в сейфе Ольденбургского.
Виктор осторожно открыл папку. Внутри был лишь один документ — пожелтевший от времени пергамент с изображением стилизованного пламени и списком имен на староанглийском.
— Что это? — спросил Виктор, разглядывая странный документ.
— Судя по всему, список членов «Общества» из английской секции, датированный 1620 годом, — ответил я. — Заметь имена — герцог Кентский, граф Норфолк, барон Уэстфилд… Все они были влиятельными политическими фигурами в Англии того времени. А теперь взгляни на печать внизу.
Виктор всмотрелся в символ, оттиснутый в воске: пламя, охватывающее земной шар.
— Тот же символ, что и на медальонах, найденных у наших заговорщиков, — заметил я. — Совпадение? Не думаю.
— И что же ты собираешься делать? — Виктор закрыл папку, возвращая ее мне.
— Копать дальше, — твердо ответил я. — Если «Общество Вечного Огня» реально существует и имеет такое влияние, как намекают Корнилов и другие, то разрушение их лабораторий — лишь царапина на поверхности. Настоящий враг все еще скрыт, и он значительно опаснее.
Наш разговор прервал стук в дверь. На этот раз это был курьер в придворной ливрее, с запечатанным конвертом, украшенным личной печатью третьего принца, за ним стоял Себастьян, пожимая плечами. Да уж, только императорская семья имела привычку заставлять своих курьеров передавать письма лично в руки.
— Срочное письмо от Его Высочества принца Андрея Алексеевича для господина Законника, — произнес курьер с поклоном.
Я принял конверт, лениво размышляя о том, что у принцев появилась странная привычка соревноваться, кто чаще пригласит Законника на аудиенцию.
Когда курьер удалился, я вскрыл печать. Внутри оказалось короткое послание, написанное изящным почерком самого принца:
«Уважаемый Максим Николаевич, Имею честь пригласить Вас на приватную беседу сегодня в восемь вечера в Анютиной беседке Летнего сада. Дело касается нашего общего интереса к определенным… пламенным вопросам. С уважением, Андрей Алексеевич Романов».
— Занятно, — произнес я, передавая письмо Виктору. — Третий принц пишет о «пламенных вопросах». Похоже, он что-то знает об «Обществе».
— Или хочет узнать от тебя, — заметил Виктор, возвращая записку. — Будь осторожен. Принцы никогда не приглашают на беседы просто так. У них всегда есть скрытые мотивы.
— Разумеется, — кивнул я, поднимаясь. — Но иногда лучший способ выяснить, чего хочет человек — это встретиться с ним лицом к лицу.
Анютина беседка — маленький павильон в самой уединенной части Летнего сада. В сумерках, когда обычные посетители покидали парк, это место становилось идеальным для тайных встреч — укромное, уединенное, но при этом достаточно открытое, чтобы исключить засаду.