Законы подлости
Шрифт:
Как только брюнетка обвинительно хлопнула мужчину по плечу, он отмер, будто только сейчас осознал, что ему помешали насладиться отдыхом наедине с девушкой в номере отеля.
Я не знала, чего я ожидала. Скажу только, что Огюст де Грог представлялся мне старым повесой с наглой ухмылкой и сальными волосами. Именно такой образ сложился в моей голове - образ отвратительного старика с липкими ладошками.
Надо сказать, что уже вид сзади натолкнул меня на мысль, что я ошиблась. Мне надо было сразу убежать, пока он не успел взглянуть на меня своими темно-зелеными глазами, почти черными. Видно, от злости. На пару секунд я замерла с приоткрытым ртом. Передо мной стоял
– Ты правда обзавелся невестой?
– снова спросила девушка, нарушив звенящую тишину, и кивнула в мою сторону, сложив руки на груди.
– Она, что ли?
Брюнетка посмотрела на меня внимательнее и ее губы сложились в нахальной улыбке:
– Так это ты была внизу, странная такая. Ты следила за мной?
Я проигнорировала ее вопросы, собственно говоря, как и мужчина. Он не сводил с меня взгляда, под которым, казалось, я давно должна была обратиться в прах и рассеяться по миру. По крайне мере, эти глаза обещали мне именно такую участь.
Я облизнула пересохшие губы и опустила взгляд. Рубашка на мужчине была расстегнута до пупка, открывая вид на крепкую грудь и, надо заметить, хорошо развитый пресс. Это отрезвило меня и снова привело в бешенство.
– Мне мерзко на вас смотреть! Вы просто отвратительны! Поверьте, она все узнает сегодня же!
– в свои слова я попыталась вложить весь одолевавший меня гнев. Ужасный человек. Он и с виду был похож на падальщика, не гнушавшегося любой мерзости.
Мужчина все молчал, только красноречиво заломил левую бровь. В глазах его, вместе со сдерживаемым гневом, читался смех. Что ж, похоже, его забавляла моя бравада. Он не попытался объясниться. Уж спасибо, что избавил меня от этой сцены! Надеюсь, что он теперь не подойдет к маме ближе, чем на сто шагов.
Мне хотелось уйти красиво. Знаете, если бы я владела магией, то непременно бы воспламенила шторы в комнате или даже рубашку на этом кошмарном человек, но я обладала лишь силой слова. Не скажу, что отличаюсь особым красноречием, особенно, когда нервничаю, но все же, прежде, чем хлопнуть дверью, я выкрикнула:
– Прелюбодей!!!
Получилось весьма поэтично… Неужели я не могла найти другого слова?! Прозвучало, словно мы актеры довольно паршивой пьесы. Радовало одно - тон мой был грозен и презрителен, будто этот самый прелюбодей повинен во всех грехах мироздания и отличается особой парнокопытной родословной.
Больше мне было сказать решительно нечего. Буду честной, удалялась я спешно, потому что краем глаза уловила движение - мужчина сделал несколько широких шагов к двери. То ли планирую меня задушить, то ли дать пинка. И я испугалась. Разъяренного темного колдуна никому не пожелаешь встретить на своем пути. Я рысью понеслась по коридору, чувствуя, как узкая юбка задирается выше колен. Слышала тяжелые шаги, а потом резкий хлопок двери. Видимо, все-таки бежать за мной никто не планировал, или передумал, увидев мою прыть. Я скрылась за первым попавшимся поворотом и припала спиной к стене. Мне необходимо было успокоиться. Я вся горела, от макушки до пят, но когда приложила ладони к лицу, они показалась мне ледяными.
Неужели я и правда ворвалась в номер к жениху мамы, где он проводил время с любовницей? Что ж, никто бы не смог назвать меня плохой дочерью. Из горла вырвался истерический смешок. Что б меня демоны укусили, я ведь и правда это сделала!
Насчет зеленых глаз мама была права. Они, однозначно, были такими… такие, в общем, не забудешь. Ни в каком страшном сне. Да и оказался он куда моложе воображаемого в голове господина. Но вот
Истоки волшебства магов происходили из природных элементов, поэтому им было легче управляться со стихийной магией, но она же и связывала им руки. Колдуны черпали свою силу из окружающих нас потоков энергии, которые, если колдун был довольно способным, открывали перед ним безграничные способности. По этой причине их частенько побаивались. Вот Лоренс был настоящим светлым магом. Этот же Огюст… чистый колдун.
Размышляя над этой загадкой, я подошла к лестнице. На меня испуганно воззрился носильщик, тянущий за собой чемоданы. Слегка посторонился в сторону и склонил голову, все-таки осмелившись падать голос:
– Вам нужна помощь, госпожа?
– Нет, - я растерянно пригладила волосы на затылке и начала спускаться, - теперь нет.
Не смотря на то, что мне все еще зверски хотелось есть, а после пережитого еще и закусить двойным куском торта, я не собиралась оставаться в Голдгравии. Чего доброго, еще раз встречу господина де Грога, так и не произнесшего ни слова, кстати говоря. Наверное, считает, что это ниже его козлиного достоинства.
Я быстро нашла Лоренса, светлая макушка друга ярко выделялась на веранде. Из-за облаков выглянуло солнце, но оно не грело, а только золотило столовые приборы, выложенные на белой скатерти по обе стороны от фарфоровых тарелок. Пустых, к сожалению. Лори листал меню, внимательно вчитываясь в название каждого блюда, и еще не успел сделать заказ.
– Селина, ну наконец-то, - Лоренс нахмурился, когда я остановилась возле столика.
– Прости, но мне надо уйти.
– Что-то случилось?
– Нет, то есть да… В общем, я совсем забыла, что кое-что обещала маме.
Врала я из рук вон плохо, но не рассказывать ведь Лоренсу всю кухню маминых любовных перипетий, о которых она еще сама и не подозревала.
Я наклонилась и неуклюже поцеловала Лори то ли в щеку, то ли в нос.
– Селина, - позвал он меня снова, но я только махнула рукой и поспешила на всех парах на выход. Даже не улыбнулась пританцовывавшему на месте метрдотелю. Голдгравии мне было на сегодня за глаза. Наелась от души, премного благодарна!
Второй день подряд я влетала в дом, как сумасшедшая. Снова по пути накрутила себя неимоверно. Что будет с мамой? Как она воспримет новость? Нет, это не новость, это весть, дурная весть, а несу ей ее я, любимая и единственная дочь.
Была надежда на то, что мама не успела влюбиться и не питала к господину де Грогу особо сильных чувств. Но тут я обманывала саму себя. Даже если Розмари де Лерой была абсолютно равнодушна к Огюст де Грогу, то она все равно впадет в траур по своей почившей личной жизни, а измена станет хорошеньким ударом. Просто третий брак мамы развалился именно по причине неверности мужа. Это стало поводом сжечь все его дорогие костюмы, потанцевать на их пепелище, и разбить пару стекол на магическом экипаже. Если бы не внезапно проснувшийся здравый смысл в виде тогда только начавшей работать в нашем доме Клары, возможно, мама бы дошла до самого страшного. Нет, не убийства, ничего криминального. А до уничтожения всех драгоценностей, подаренных мужем. Такого бы она себе никогда не простила, ведь мужчины приходят и уходят, а серьги и браслеты с рубинами и опалами греют душу всегда.