Закрытый клуб
Шрифт:
Мы шли по нашей с Чансом карте, ориентируясь по маленькому компасу, подаренному Саре отцом. Он был каким-то там магнатом инвестиционного бостонского банка с трехсотлетней историей, который начинался как морская торговая компания. В порядке реверанса славному прошлому все члены правления получали морские компасы, и он вручил его дочери на окончание университета. Сегодня Сара впервые вынула компас из кожаного футлярчика — не без странного удовлетворения, учитывая необычные обстоятельства.
Паровые тоннели показались мне сегодня темнее. Снаружи арктический фронт понизил температуру до
Я сверился с картой и вздрогнул, подумав о том, что двое из троих, участвовавших в ее составлении, мертвы. Фрэнк Шепард — больше двух сотен лет, Чанс Уортингтон — около двух дней. Только мое имя до сих пор значилось в списках живых.
Мы прошли под Крейтоном и Уорли. В тоннеле под химическими лабораториями Майклсона из потолочных вентиляторов валил легкий пар. Нам пришлось перебираться через груду старых выброшенных мензурок и колб Эрленмейера, надколотых и негодных, — результат двухвековых промахов неуклюжих студентов. Под Эмбри мы петляли, выбирая все новые рукава бесчисленных развилок, чтобы выйти прямо под «железных людей». Проходя под знаменитой дискотекой, я напрягал слух, пытаясь расслышать вибрацию музыки и представляя, как пятью этажами выше высокие регбисты и красивые девушки из женского студенческого клуба прижимаются друг к другу в танце.
Там, где кончалась наша карта, мы увидели коротенький заброшенный коридорчик с дверью, этакий аппендикс разветвленной системы тоннелей. Случайный человек прошел бы мимо.
Мы оказались почти у цели.
Эта обычная дверь ничем не отличалась бы от десятков технических шкафов или электрощитовых, не будь на косяке едва заметного рисунка.
Два маленьких глаза с оранжевыми радужками и черными зрачками смотрели на нас в упор.
Я повернул ручку, и дверь открылась.
Глава 33
— Где это мы? — прошептала Сара.
— Не знаю.
— Это здесь ты видел ту церемонию?
— Нет. Совсем не похоже. Слишком маленькая комната. Слишком все тут… по-домашнему. То, что я видел, напоминало внутренность собора.
— Тогда что это?
— Не имею представления.
Помещение, куда мы попали, напоминало общую гостиную в каком-нибудь из наших общежитий, только заброшенную. Кожаная обивка диванов потрескалась. В центре комнаты лежал вытертый до основы ковер. Воздух был спертый. Я прикрыл за нами дверь и включил фонарик. На стенах висели старые фотографии. Толстый слой пыли не позволял разобрать, что на них изображено.
В противоположной стене были две двери.
— Нам, наверное, туда, — сказал я.
— Я бы не делала этого, — прошептала Сара.
— Почему?
— На двери в коридоре не было замка. Тебе это
— Не знаю. Может, нам просто повезло.
— Сомневаюсь. В эту дверь войдет только тот, кто специально искал ее. Думаю, сама комната и есть замок.
— То есть?
— Я еще точно не знаю, только не стала бы тут ничего трогать.
— Смотрите-ка! — сказал Майлс.
Мы обернулись.
На маленьком столике у дивана стояли две статуэтки из известняка, изображавшие древних королей. За счет высоких подставок они получались одного с нами роста.
Статуэтки были искусно и тонко вырезаны — складки одежды, черты лиц. Казалось, это изображения двух братьев. Один смотрел добродушно, второй — холодно.
— Взгляните! — Сара указала на табличку на одном из пьедесталов. Надпись, выведенная непонятными буквами, чем-то напоминала мне греческую.
— Майлс, у тебя не отберут диплом по классическим языкам, если ты применишь знания на практике?
— Все шутишь, а что бы ты без меня делал?
Нагнувшись к табличке, он провел пальцем по выпуклым буквам.
— Это притча о двух братьях, поклявшихся охранять развилку. Не просто развилку, а такую, где одна дорога ведет к небывалой славе, а вторая… о-о-о…
— Куда? К гибели?
— Если бы. Тут цитата из «Потерянного рая»: «…в бездонный мрак, на муки в адамантовых цепях и вечном наказующем огне за их вооруженный дерзкий бунт».
— В наказующий огонь?
— Ага.
— То есть мы на распутье между раем и адом?
Майлс кивнул.
Я посмотрел на противоположную стену.
— Две двери. Два пути. Какую же выбрать?
Майлс снова повел пальцами по рельефной надписи.
— В аллегории сказано, что мы можем задать каждому брату вопрос, какой путь выбрать. Но тут есть подвох. По закону, один из братьев обязан всегда лгать, а другой — всегда говорить правду.
— А там не сказано, который из них кто?
Майлс дочитал до конца и покачал головой:
— Это все, что тут написано.
— И что это значит? — прошептала Сара. — Это же статуи, как у них что-то спрашивать?
Я посмотрел на каменные фигуры. Рыцари стояли, положив одну руку на сердце, а другую опустив вниз. У ног каждой статуи был маленький прямоугольный камешек, чуть выдававшийся над остальными.
— Ясно, — сказал я. — Будем нажимать на камень. Таким образом мы зададим вопрос. Там не сказано, сколько у нас попыток?
— Нет, аллегория умалчивает об этом.
— Тогда надо быть осторожнее.
— Правильно. — Майлс протянул руку и нажал камень у ног одной из статуй.
— Майлс! — крикнула Сара.
Камень провалился под его пальцем. Мы услышали звон цепей, и вдруг рука статуи пришла в движение. Там, где предплечье переходит в локоть, оказался сустав, скрытый выточенными складками рыцарского платья. Каменная рука вращалась, как стрелка часов, слева направо, и остановилась, указав на правую дверь в дальней стене.
— О, работает!
— Глупая выходка! — резко сказала Сара. — Это не шутки! Мы с вами не в игрушки играем! Все могли пострадать!
— Надо же было попробовать! А ты чего хотела: разговоры вести, пока нервы не сдадут?