Залечь на дно на Солстхейме
Шрифт:
— Ваш отец, наверное, был для вашего начальства героем, — нейтрально предположила Драконорождённая.
— Не совсем. Ему не слишком доверяли — возможно, из-за того, что за некоторое время до убийства Окато он исчез без следа. Я разговаривал с его друзьями детства, и они говорили, что из Сиродила словно вернулся кто-то другой. Некоторым Клинкам всё же удалось ускользнуть от нас — и отца подозревали в том, что это он помог им бежать. А его самоубийство восприняли как доказательство его слабости, а значит — и неполноценности, несовершенства. — Волшебники
Молодой норд одарил альтмера задумчивым взглядом.
— Получается, что тогда и вы для своего начальства — неполноценны? — боязливо поинтересовался он.
— Да, в какой-то мере, я и все мои коллеги, которые служат за границей по отношению к тем, кто служит на родине — неполноценны. Точнее сказать, несовершенны. Будь я неполноценен в полном значении этого слова, мне бы просто не позволили родиться и вырасти.
— А так вы всего лишь обречены служить вдали от родины, пока не погибнете или подадите в отставку? — предположила архимаг.
— Всё верно. Моя нынешняя должность — лучшее, на что я могу рассчитывать.
Пока что Блёнвенн не могла понять, как именно прошлое семьи Анкариона связано с его нынешним отношением к Драконорождённой — которое переступило за грань обычного лояльного.
— Так всё же, как история вашей семьи связана с вашим обещанием одному из ваших знакомых?
Эльф не сдержал усмешку.
— Вы же знаете, кем были Клинки, помимо разведчиков? Они были телохранителями Императора, всегда служили Драконорождённым.
— Знаете, — теперь уже усмехнулась бретонка, — у меня создавалось впечатление, что парочка выживших Клинков, с которыми мне довелось пообщаться, меня угробить пыталась. И что я должна служить им, а не наоборот.
Девушка безбоязненно рассказывала талморцу о знакомстве с Дельфиной и Эсберном: она не боялась ни за свою жизнь, ни за их. Клинки набрались смелости и наглости явиться на переговоры на Высоком Хротгаре, куда так же пришла и Эленвен. Первый Эмиссар не могла не узнать Дельфину и Эсберна, но при этом ничего не предприняла.
— Клинки выродились, — парировал альтмер. — Забыли, кем они были и кем должны быть. Они забыли, но мой отец помнил. Он откуда-то знал, что в относительно ближайшее время в этот мир явится кто-то вроде вас — благословлённый Ауриэлем. Он знал, и перед… тем, как покончить с собой, взял с меня клятву, что если я встречу Драконорождённого, то должен буду хотя бы пытаться защищать. Я встретил вас, Блёнвенн. И я готов защищать вас и наставлять.
— Вы будете это делать, пока это не противоречит вашим интересам. И интересам вашего начальства, — заключила Драконорождённая. — Но когда мои интересы и интересы вашего начальства перестанут совпадать, вам придётся сделать выбор.
Ответить талморцу не дал звук городского набата. Войска Галмара близко, и битва состоится прямо сегодня.
— Договорим после битвы, если оба выживем.
Оба мужчины оставили бретонку в её покоях, позволяя переодеться в броню и вооружиться. Блёнвенн
К Коллегии уже стягивались горожане, осмелившиеся найти за её стенами убежище на случай, если битва всё же перенесётся на улицы Винтерхолда. Часть легионеров занимала оборонительные позиции, вторая наверняка выдвигалась к местам засады.
— Анкарион, оставайтесь в Коллегии, — приказала архимаг, увидев, как переодевшийся в форму и вооружившийся талморский советник в компании Онмунда направляется к мосту. — Или хотя бы что-нибудь… менее броское надели.
— Что-нибудь менее броское я портить не хочу, — с язвительной ухмылкой парировал эльф. — Пока есть возможность, послушайте оба меня. Будем держаться вместе и прикрывать друг друга. Блёнвенн, оставайтесь на земле, не вздумайте садиться дракону на спину. Считайте, у меня предчувствие дурное.
Необычная троица спустилась по мосту на улицы города и остановилась возле выстроенных со стороны дороги баррикад.
— Я ненадолго, — бретонка нырнула внутрь Длинного Дома.
Корира удалось застать уже переодевшимся в броню и вооруженного; норд стоял в тронном зале, будто бы на прощание обнимал жену.
— Иди, — приказал мужчина. — У магов пока что будет безопаснее.
Тейна поцеловала своего мужа, приказала ему вернуться живым и, набросив на голову капюшон, покинула дворец.
— Постой спокойно, не дёргайся, — приказала Драконорождённая.
Девушка принялась разглядывать, насколько хорошо ярл затянул ремешки на своих доспехах.
— Удобно всё затянул? Нигде не передавливает и не болтается?
— Блёнвенн, всё хорошо. Легат уже проверял.
Блёнвенн всё же ещё раз удостоверилась, что скаальская броня сделает всё, что в её силах, чтобы защитить своего нового владельца.
— Тогда ты… готов?
— Готов.
Корир не напоминал архимагу сурового воина, жаждущего пролить чью-то кровь, в нём не было той воинственности, которую можно было заметить в глазах ярла Балгруфа, но и страха в этом норде она тоже не видела. Волнение — да, было, и этот человек имел на него полное право.
— Убьём их, — норд протянул подруге руку.
— Убьём их, — бретонка пожала руку в ответ.
Ярл Винтерхолда и архимаг Коллегии вместе вышли за порог, вместе поднялись по склону на площадку, где должна будет пройти битва; стражники выстроились за их спинами, по флангам расположились лучники. Из стана Братьев Бури показался всадник с белым флагом, за ним выехали трое мужчин — один в стальных латах, двое — в ламинарных доспехах и плащах из медвежьих шкур.
— Хотят поговорить? — поинтересовалась Драконорождённая.