Залечь на дно на Солстхейме
Шрифт:
— Возвращаемся в деревню? — предложил Онмунд.
Драконорождённая перерисовала древний текст в предусмотрительно взятый блокнот: так будет проще размышлять над Словом.
— Не готово ещё? — нетерпеливо поинтересовался правитель Винтерхолда.
— Нет. Боюсь, это будет достаточно долго. Может, всю ночь.
Мужчины переглянулись: неизвестно, что скажут на это скаалы, которые понятия не имеют, что такое ту’ум, и что обычно ему обучаются очень долго. О том, что душу дракона, способную ускорить это обучение, поглотил Мирак, лучше было умолчать.
В деревню вернулись почти
— Камень Ветра всё ещё во власти Мирака, — напомнила она. — Чего вы ждёте?
— Учить Слово Силы — это тебе не дров нарубить, — парировал Онмунд. — Не проще даже, чем новое заклинание выучить! Ты же немного владеешь магией, и знаешь, как ей учатся?
Фрея позволила себе скупую ухмылку.
— Я не буду погонять Драконорождённую, это не в моей власти и не в моих силах. Но пусть она помнит, что мы не можем вечно удерживать этот барьер, — скаалка бросила молодому волшебнику ехидный взгляд. — А если ты владеешь магией, то ты должен знать, что старание в ней тоже большую роль играет.
— Если ты можешь помочь ей — пожалуйста, помоги. Она старательная, учится быстро.
Женщина снова усмехнулась — на сей раз более добро, будто непосредственность молодого норда развеселила её.
— Я надеюсь, что ей хватит ночи, чтобы изучить это… Слово Силы. Дольше не протянем уже мы.
***
Драконорождённая расположилась в уголке с записанным текстом на коленях. GOL. Земля. Как можно влиять на землю? Как можно подчинить её своей воле? Для неё, как для волшебницы, это была чужая стихия, и не столь понятная, как воздух — а крестьяне, скорее, сами подчиняются земле, сами усердно трудятся, чтобы получить урожай. Архимаг вспомнила размышления Партурнакса об огне: огонь — это изменение. Земля — это постоянство. Но плодородные земли, говорят, иногда превращаются в пустыню, а вода и ветер за десятки и сотни тысяч лет могут и камни превращать в пыль. Значит, не такая земля и постоянная, как о ней можно подумать на первый взгляд? Да. Нет в мире ничего постоянного, даже звёзды на небе меняются течение ночи, а каждый месяц проходит под покровительством того или иного знака, того или иного созвездия. Как тогда Слово может повлиять на землю, на камни? Драконорождённой было известно другое слово — TiiD, но с его помощью нельзя подчинить себе землю, можно только замедлить ход времени. Другое слово — STRUN, призывало бурю, но недостаточно сильную, чтобы разрушать камни. Значит, GOL должно быть сильнее STRUN, но слабее TiiD.
Итак, GOL — это медленное изменение, подчиняющееся времени. Власть в медленной, размеренной форме. О ней нужно думать, как о времени — но не о скоротечном, а медленно изменяющем всё, но в то же время как о буре, способной сокрушать всё на своём пути…
— Блёнвенн!
Девушка подскочила и принялась оглядыватся по сторонам. В окно уже светило утреннее солнце, её мужчины давно проснулись, нарезали себе солонины, сыра и хлеба
— Иди поспи, — приказал Корир. — Не думаю, что до полудня скаалы без твоей помощи умрут.
— Да, — поддержал Онмунд. — Я попрошу Фрею объяснить мне, как они поддерживают барьер, и помогу им.
Блёнвенн опёрлась спиной о стену. Можно было бы немного поспать — но если дать себе слабость сейчас, она проспит дольше, чем до полудня. Лучше выпить сейчас зелье, снять с Камня Севера проклятье и затем идти отсыпаться. Делов-то: придти, Крикнуть один раз и спокойно уйти.
— Дайте мне зелья — и уже закончим с этим.
Спорить с упрямой девушкой оба мужчины не захотели. Отпускать её одну они всё равно не собирались, а если что-то вдруг пойдёт не так — защитят. Врочем, что может пойти не так? Дикие звери? От волков как-нибудь отобьются. Медведи должны уже впасть в спячку. А лисицы на людей очень редко нападают.
Несмотря на выпитое зелье, бретонку до Камня пришлось почти тащить; чтобы хоть как-то взбодриться, Блёнвенн по пути разжевывала сорванный прямо с куста цветок лилового горноцвета — и это хоть как-то привело её в чувства.
— Как только закончим — пойдёшь спать, — приказал ярл. — А Фрею и её отца мы на себя возьмем, если что.
Спорить с другом архимаг не стала: сама бы всё отдала, чтобы хотя бы пару часиков вздремнуть. И как Партурнакс без сна обходился за все эти сотни лет, что он ждал на вершине Глотки Мира? И как не сошёл с ума от постоянных медитаций над Словами Силы? Как вообще драконы обходятся без сна? Наверное, этого ей никогда не понять. Человеческое начало в Драконорождённой всегда было сильнее, об этом говорил и белый дракон, и Дюрневир.
Возле Камня Ветра происходило то же самое, что и в Вороньей Скале: скаалы бормотали что-то вроде молитвы, без устали строили вокруг древнего монолита каменные кольца. Да и сами древние монолиты друг от друга отличались разве что узорами.
— GOL!
Камень Ветра окутало золотистое сияние, построенные вокруг него кольца затрясло, а работавшие под странной властью скаалы будто воспрянули ото сна. По их постройке пошли трещины, просвечивавшие рыжим светом.
— Назад!
Девушку что-то со всех сил дёрнуло в сторону, за камни, послужившие укрытием, откуда-то сзади послышалось рычание, не принадлежавшее ни одному зверю.
— Что это ещё за тварь? — недовольно произнёс Онмунд.
Блёнвенн выглянула из-за укрытия. На месте построек, посреди небольшого озерца, окружавший древний камень, оказалось огромное уродливое существо, похожее на отрастившую лапы рыбу. Тело твари было покрыто скользкой на вид тёмно-серой кожей, веки сращены между собой, как у фалмеров, язык длинный, зубы на вид острые, а из пасти вылетали тёмно-зелёные щупальца. Чудовище махало перепончатыми лапами, как оружием, разбрасывая оборонявшихся скаалов по сторонам. О таком существе Драконорождённая никогда даже не слышала.