Залетела от Братвы
Шрифт:
Я делаю глубокий вдох, волнение бурлит в груди. Эти выходные будут веселыми.
Глава 2 — Тимур
Пульсирующий бас изнутри клуба сотрясает тротуар под моими ногами, когда я выхожу из машины, крепко сжав челюсти. Мне никогда не нравились вечеринки. Никогда не нравился хаос или то, как люди теряют контроль над собой в таких местах. Я здесь не ради веселья. Я здесь, чтобы забрать Сержа и затащить его задницу домой, прежде чем он натворит еще больше бед.
Олег выходит из машины рядом со мной, поглядывая на свой телефон. — Ты видел видео, да? — спрашивает он, поднимая экран, слабое
— Я это видел, — бормочу я, понизив голос. Тот факт, что Серж устроил такую сцену на публике, бесит меня больше всего. Мы должны держать все в тайне, заниматься своими делами, не пачкая имя нашей семьи в грязи. Серж… он катится по наклонной, и если он не остановится, то утащит нас всех за собой.
Мы движемся к входу в клуб. Это частная вечеринка, и меня не пригласили, но это неважно. Я владелец этого чертового места.
Вышибала бросает на меня один взгляд и отходит в сторону, пропуская нас без единого слова. Внутри место переполнено, тела покачивались под неоновыми огнями, напитки в руках, в воздухе витает густой запах алкоголя и пота. Олег идет рядом со мной, пока мы пробираемся сквозь толпу, его глаза осматривают комнату.
— Он где-то здесь, — говорит Олег хриплым тоном. — Ни за что он не спустит голову. Не после того трюка, который он выкинул.
Я киваю, сжав челюсти еще сильнее. Серж уже больше недели не выполняет свои обязанности, и это не первый раз, когда он вытворяет что-то подобное. Вечеринки, наркотики, случайные женщины, цепляющиеся за его руку, он катится по спирали с тех пор, как умер Энтони. Хотя я и пытался дать ему время для скорби, он перешел черту. Мы не можем позволить себе больше оплошностей. Не на глазах у публики.
Мы замечаем его в конце зала, окруженного группой моделей. Он отдыхает в кабинке, его глаза остекленели, он явно чем-то обдолбан. Его рубашка наполовину расстегнута, на лице ленивая улыбка, когда одна из девушек наклоняется и что-то шепчет ему на ухо.
Я останавливаюсь в нескольких футах, скрещиваю руки на груди. — Серж, — кричу я, и мой голос прорезает шум.
Он смотрит вверх, медленно моргая, как будто ему требуется секунда, чтобы понять, кто я. Когда он это делает, его усмешка исчезает, сменяясь раздражением.
— Тимур… что ты здесь делаешь?
— Я здесь, чтобы вытащить твою жалкую задницу из этого беспорядка, — рычу я, подходя ближе. — Ты уклонялся от своих обязанностей больше недели. А теперь это? — Я показываю на Олега, который все еще держит видео на своем телефоне. — Ты подвергаешь нашу семью опасности, Серж.
Он закатывает глаза, откидываясь назад в кабинке, как будто ему все равно. — Да ладно. Это не так уж и серьезно. С парнем все в порядке. Просто небольшая царапина.
Я прищуриваюсь, хватаю его за руку и поднимаю на ноги. — Это ты называешь царапиной? Ты делаешь все публичным. Мы так не работаем. Мы ведем свои дела тихо, за закрытыми дверями.
Серж пытается вырвать руку, но я крепче сжимаю ее, таща его из кабинки в сторону
— Какого черта, Тимур? — рявкает Серж, наконец вырывая руку. — Какой смысл во всей этой власти, если я даже не могу найти убийцу Энтони? А?
Я замираю, уставившись на него. Так вот в чем дело. Энтони.
Энтони был лучшим другом детства Сержа. Его смерть, признанная самоубийством, с тех пор стала больным местом для Сержа. Он отказывается в это верить, утверждает, что замешано что-то более зловещее. Я сам расследовал это дело, и все улики указывают на самоубийство. Серж не хочет с этим мириться. Он убежден, что его кто-то убил, и эта одержимость загоняет его в темное место.
— Серж, — говорю я, мой голос теперь тише, но все еще тверд. — Я понимаю, что тебе больно. Да. Это… это не выход. Ты делаешь все хуже для себя. Для нас.
Он смотрит на меня, его глаза налиты кровью и полны разочарования. — Ты не понимаешь, Тимур. Я должен был его защищать. Я должен был знать, что что-то не так. Я должен был это остановить.
— Ты не мог знать, — говорю я, и мой тон становится резче. — Ты не мог это остановить.
— Может быть, — бормочет он, отводя взгляд. — Может быть и нет, но я не собираюсь это оставлять. Никогда.
Я вздыхаю, провожу рукой по лицу. — Слушай, мы поговорим об этом позже. Сейчас тебе нужно взять себя в руки. Ты никому не сделаешь одолжения, напиваясь и избивая людей в ночных клубах.
Серж не отвечает, его взгляд отстранен. Я знаю, что он все еще думает об Энтони, все еще винит себя. Как бы мне ни хотелось помочь ему, я не знаю как. Он мой брат, моя кровь, я несу ответственность за то, чтобы вытащить его из этой ситуации, но я не уверен, что он когда-нибудь избавится от чувства вины.
Между нами тянется молчание Сержа, густое от всего недосказанного. Его отстраненный взгляд не только о сегодняшнем вечере — он глубже, запутанный в путанице вины и гнева, которые он несет с собой со смерти Энтони. Наблюдая за ним, я понимаю, что что-то терзало меня уже некоторое время. Уязвимость Сержа не просто опасна для него, она опасна для всех нас.
В нашем мире слабость — это оружие, которое другие будут использовать против тебя. Серж в его нынешнем состоянии — обуза. Видео с прошлой ночи? Я бы не удивился, если бы кто-то из наших соперников повысил его видимость, может быть, даже сам слил его. Они знают, что Серж слабеет, и они воспользуются этим, чтобы напасть на нашу семью. Братва не может позволить себе выглядеть нестабильной, особенно сейчас, когда альянсы хрупки и за каждым шагом следят.
Я снова смотрю на Сержа. Его тело слегка покачивается, едва удерживаясь в вертикальном положении. Я делаю глубокий вдох, зная, что сейчас не время и не место, чтобы достучаться до него. Он слишком обдолбан, слишком пьян — черт, возможно, и то, и другое. Я киваю Олегу, который делает шаг вперед, готовый вмешаться.
— Я отвезу его домой, — говорит Олег, обнимая Сержа за плечи, чтобы поддержать его.
Серж бормочет что-то бессвязное, полуприкрыв глаза, тяжело опираясь на Олега. Его голова падает набок, и прежде чем я успеваю ответить, он теряет сознание, его вес обвисает в руках Олега.