Залетела от Братвы
Шрифт:
— Пока я жив, — говорит Тимур тихим и твердым голосом, — наш ребенок всегда будет в безопасности. Это мое обещание тебе.
Его слова задели меня сильнее, чем я ожидала. В них есть искренность, которую я не могу игнорировать. Он говорит это не просто потому, что я хочу это услышать — он имеет это в виду. Впервые за долгое время я чувствую, что не несу всю тяжесть на себе. Я не одинока в этом.
Не задумываясь, я ставлю кофе и встаю, направляясь к нему. Я обнимаю его за талию и зарываюсь лицом в его грудь. Это кажется естественным, как что-то, что мне давно
— Спасибо, — шепчу я, и мой голос полон эмоций.
Руки Тимура обнимают меня, прижимая к себе. Это редкий жест близости с его стороны, и я чувствую напряжение в его теле, как будто он не привык к такой мягкости, но он не отстраняется. Вместо этого он прижимает меня крепче, и на мгновение я позволяю себе погрузиться в него, впитывая силу и тепло, которые он предлагает.
Я слегка отстраняюсь, глядя на него. Мое сердце колотится, на этот раз не от страха или беспокойства, а от чего-то другого — чего-то более глубокого. Я пыталась бороться с этим, но сейчас, в этот тихий момент, я больше не могу его сдерживать.
— Я думаю, что люблю тебя, — тихо признаюсь я, и слова вырываются прежде, чем я успеваю их остановить.
На секунду мне кажется, что я вижу вспышку удивления на его лице, но она так же быстро исчезает. Выражение его лица смягчается, и он тянется, чтобы убрать прядь волос с моего лица.
— Я что-то почувствовал к тебе с первого дня, как встретил тебя, — говорит он, его голос тише обычного. — Тогда я не знал, что именно, но теперь знаю.
У меня перехватывает дыхание, когда его рука обхватывает мое лицо, большой палец проводит по моей щеке. В его прикосновении есть нежность, которую я раньше от него не чувствовала, и это вызывает дрожь во мне.
— Это любовь, Дженнифер, — продолжает Тимур, не сводя с меня глаз. — Я никогда не испытывал таких чувств ни к кому.
Вес его слов проникает, и я чувствую прилив эмоций, настолько сильный, что он почти подавляет меня. Я никогда не думала, что Тимур способен любить, не на ту любовь, которая сделала бы его уязвимым, но, услышав это от него… я верю ему. Все кажется правильным.
Я наклоняюсь, прижимаясь губами к его губам, и он целует меня в ответ с нежностью, которая удивляет меня. Его руки скользят по моей спине, притягивая меня ближе, наш поцелуй становится глубже, и впервые нет никаких колебаний. Я больше ничего не сдерживаю.
Когда мы наконец отстраняемся, оба затаив дыхание, я прижимаюсь своим лбом к его лбу и на мгновение закрываю глаза.
— Я так испугалась, — тихо признаюсь я. — Я не думала… Я не думала, что ты можешь так себя чувствовать.
Руки Тимура сжимают меня, и я чувствую силу его обещания в том, как он держит меня. — Я не простой человек, Дженнифер. Я всегда буду защищать тебя, и я всегда буду защищать нашего сына.
Наш сын. Эти слова наполняют меня чувством покоя, которого я не чувствовала уже несколько месяцев.
Как по команде, Тайлер шевелится в своей кроватке, тихонько всхлипывая. Я отстраняюсь от Тимура, бросаясь проверить его. Когда я подхожу к кроватке, глаза Тайлера распахиваются,
— С ним все в порядке, — шепчу я, чувствуя, как меня захлестывает облегчение.
Тимур подходит ближе, смотрит на Тайлера с такой интенсивностью, которую я уже видела раньше, но теперь она ощущается по-другому. Это не тот жесткий, безжалостный Тимур, которого я ожидала, — это отец моего ребенка. Человек, который только что признался, что любит меня.
Я наклоняюсь, чтобы нежно погладить Тайлера по щеке, и он тихонько воркует, переводя взгляд с меня на Тимура и обратно широко раскрытыми глазами.
— Он весь в тебя, — говорю я, улыбаясь Тимуру.
Тимур хрюкает, в уголках его губ играет тень улыбки. — Хорошо. Он будет сильным.
Тайлер снова шевелится, его маленькие ручки тянутся ко мне. Я нежно беру его на руки, прижимая к груди. Он теплый, но не с той лихорадкой, которая беспокоила меня раньше. Теперь это то тепло, которое успокаивает меня, заземляет меня в этот момент. Я чувствую его мягкое дыхание на своей шее, и мое сердце переполняется любовью к этому крошечному мальчику, который значит для меня весь мир.
За моей спиной я чувствую присутствие Тимура, устойчивого и защищающего. Я не могу избавиться от перемены в нем сегодня вечером, от того, как он показал мне ту сторону себя, которую я не считала возможной. Это почти нервирует, видеть мягкость в нем. Часть меня задается вопросом, временно ли это, но другая часть — в глубине души — надеется, что это реально.
Тимур подходит ближе, и я чувствую, как его рука ложится мне на поясницу. Прикосновение на удивление нежное, и я обнаруживаю, что наклоняюсь к нему, жаждая связи между нами. Мы прошли через многое — больше, чем я когда-либо думала, что смогу выдержать — и все же, вот мы. Вместе.
— Он будет сильным, как ты, — бормочу я, глядя на Тимура. — Но… надеюсь, у него также есть твоя более мягкая сторона.
Он приподнимает бровь, его губы изгибаются в намеке на улыбку. — Я не мягкий.
Я тихо смеюсь, качая головой. — Может, не для всех, но для меня ты именно такой.
Взгляд Тимура слегка темнеет, его рука на моей спине скользит вверх, чтобы лечь мне на плечо. — Только для тебя, — говорит он, его голос тихий, почти собственнический.
Но я не против, не сегодня. Не после того, что мы пережили.
Тайлер шевелится у меня на руках, его крошечное тело расслабляется в сон. Я смотрю на него сверху вниз, затем снова на Тимура. — Нам следует дать ему поспать, — шепчу я.
Тимур кивает, наблюдая, как я осторожно опускаю Тайлера в кроватку. Как только ребенок укладывается, я выпрямляюсь, полностью поворачиваясь лицом к Тимуру. Наши взгляды встречаются, и что-то проходит между нами, что-то невысказанное, но глубоко понятое.
Он наклоняется, слегка касаясь губами моих. Это мягкий, почти нежный поцелуй, но он заставляет меня дрожать. Когда он отстраняется, я вижу в его глазах неподдельные эмоции — ту же уязвимость, которую я начала в нем распознавать, ту его часть, которую, кажется, вижу только я.