Заложница. Книга 3
Шрифт:
До своих покоев Хатгерн добрался далеко за полночь. Кивнул сидящим у двери стражникам, плотно прикрыл за собой двери и устало прошагал в спальню.
Попутно герцог отметил властвующую в комнатах небывалую чистоту, и еле заметно вздохнул. Он ждал от появившегося вечером Грарда ответов на волнующие его вопросы, и тайно горячо надеялся на письмо Таэльмины, но получил только туесок с домовым.
Разумеется, маленькому другу Харн был очень рад, но сердце его тосковало совсем не по Туку. Однако дракон на вопрос о напарнице герцога заявил,
Но не для Харна. Чем дольше он не видел свою возлюбленную, тем темнее и тоскливее становилось у него на душе, и тем отчётливее герцог понимал, насколько круто изменилась его жизнь.
Ему вдруг стало понятно со всей очевидностью, насколько пустым и бессмысленным станет его существование, если сюда не вернётся Таэльмина. Станет бессмысленным стремление всячески украсить дворец и обставить дорогой, удобной мебелью, превратится в тягостную обязанность управление герцогством.
Разумеется… он не оставит возложенного на него рождением долга, но никогда уже не сможет сказать без сомнения, будто отдаёт заботе о процветании герцогства всю душу. Только разум и силы… да еще жизнь год за годом. Но не душу и не сердце, это теперь ему более не принадлежит.
Харн распахнул дверь в спальню, остановился, разглядывая застланную новенькими покрывалами широкую кровать и напрягся. Память мгновенно подсунула полузабытое видение, эта же комната, разбросанная одежда и залитый кровью ковёр, перевёрнутое кресло, принявшее на дорогую кожу обивки удар страшного снаряда, и неподвижные полураздетые тела возле кровати.
Герцог скрипнул зубами, припомнив зрелище, обнаруженное тенью, и румянец запоздалого смущенья щедро плеснулся на загоревшие щеки. А вслед за ним пришла острая, как нож досада и жаркая злость на проклятую Бретту. Именно по её вине он валялся в таком виде перед своей лаэйрой, и возможно, именно эта неприглядная картина вспоминалась ей каждый раз, при взгляде на фиктивного супруга.
Он еще раз оглядел спальню, мрачно усмехнулся и вышел, резко хлопнув дверью.
А после того как умылся и переоделся в лёгкие свободные штаны и рубаху, прихватил в гардеробной одеяло и направился в гостиную, к тому дивану, но котором когда-то спала Таэль.
— Тебе не понравился цвет постели или занавеси? — вышел из тени полупризрачный мальчишка-проводник и остановился перед герцогом.
— Садись, Тук. Спасибо… мне всё очень понравилось, просто с той спальней связаны неприятные воспоминания… — хмуро признался Харн и внезапно принял решение, — сегодня отдохну тут, а завтра займу покои отца, они положены мне как правящему герцогу. Просто раньше не было веской причины, чтобы сменить привычные комнаты…
— Мы там уже убрали, — тактично намекнул домовой, — я могу провести туда незаметно.
— Спасибо… не стоит беспокоить командира ночной стражи. Он начнёт суетиться, переставлять посты, ведь незачем усиленно охранять пустые покои. Потерплю до утра… на этом диване мне могут сниться только хорошие сны, — он помолчал, и не вытерпел, спросил, — а ты не видел Таэльмину?
— Видел, — признался Тук, пристально глянув в горящие
— Вот как… — лихорадочно обдумывал его осторожные слова Харн, согретый вспышкой надежды, — и как там… где она сейчас? Тепло? Удобно? И кто еще там… обитает?
— Там хорошо, — уверенно сообщил домовой, — просторно, удобно и всего вдосталь. И еще там безопасно… и нет входа никому постороннему. Днём там только мои сестры… а к ночи возвращаются хозяева…
— Ты не скажешь… кто они?
— Я уже сказал… — бледно улыбнулся домовой, посопел и виновато добавил, — мои истинные хозяева.
— Что-то непонятливый я сегодня… — горько признался герцог, — наверное, устал. Но это неважно… главное, Таэль в надёжном месте и не терпит никаких лишений. Ей и так досталось за последние несколько месяцев… не всякий мужчина выдержит, если на него почти разом обрушится столько несчастий. Можно задать последний вопрос? Она знала, куда ты уходишь?
— Да, — кивнул домовой, — но у неё не было времени писать письмо. Она только успела сказать… что помнит про клятву.
— Так что же ты сразу не сказал… — захлебнулся нахлынувшими чувствами Харн, и сразу смолк, вскочил с дивана и бросился к окну.
Прижался разгорячённым лбом к стеклу, уставился тоскливым взглядом в посыпанную звёздным просом ночь, словно пытался разглядеть в ней огни таинственного дома, где его любимой тепло и спокойно.
— Лгут слухи, — пробурчал в бокал с горячим напитком Ительс, смерив беглым взглядом вошедшего в столовую герцога.
несмотря на раннее утро его светлость был подтянут, тщательно причёсан и облачён в собственный каждодневный костюм. Удобные чёрные плисовые штаны, сапоги мягкой кожи и кожаный же колет поверх рубахи стального цвета.
— Действительно, — невозмутимо кивнул ему Хатгерн, словно не замечая озадаченного взгляда Регорса, неприязненно поглядывающего на чересчур фамильярного гостя.
И ведь чистокровный человек… как будто, а не один из тех новых друзей Хатгерна, которым лучше не заглядывать в глаза, если хочешь спать спокойно. Так почему не понимает, с кем беседует так развязно?
— Доброе утро, — поздоровался Харн, садясь к столу и, наблюдая как Тук, в облике проводника заполняет едой его тарелку, продолжил, — например, мне вчера донесли, будто один из моих друзей выехал из ворот Тангра в восточном направлении.
— И не соврали, — мрачно кивнул лекарь, — но далеко ехать не пришлось. В ближайшем городке, где сняли дома желающие попасть в столицу знатные господа и торговцы я получил интересующие меня сведения. И выяснил, что могу никуда не ехать.
— Я очень тебе сочувствую… Ит. Отдохни сколько желаешь и выбирай любую должность в моем герцогстве.
— Спасибо… я запомню это предложение, — не глядя в лицо герцога, буркнул Ительс, — и пожалуй действительно отдохну… пока тут неспокойно.
Генералиссимус нахмурился, начиная понимать, как сильно ошибался в невозмутимо-спокойном человеке, одетом в такую же странную одежду, какая была вчера на его господине.