Заложник страсти
Шрифт:
И тут колдовская сила закончилась. Марко почувствовал, что теперь он сам управляет своим телом, и перво-наперво ударил кулаками по столу, разразившись проклятиями в адрес брабантской ведьмы:
– Чертова баба! Она еще и колдунья!
– Что происходит?
– спросил король, а в комнату уже влетели телохранители во главе с начальником королевской стражи.
– Все вон!
– заорал Марко.
– Может, в него вселился демон?
– Батисто заслонил отца, выставив кинжал по направлению к Марко.
– Идиот, - сказал ему младший брат и
– Оставьте нас, - приказал король охране, и те покинули кабинет, удивленно переглядываясь.
– А ты, - король обратился к младшему сыну, - расскажи, что произошло.
– Она меня заколдовала, маленькая сучка!
– сказал Марко с принужденным смехом.
– Она умеет просто приказывать - и ты подчиняешься. Передала вам, отец, что увеличивает требования по договору, а чтобы нагнать на нас еще больше страха - велела ударить вас и наследного принца.
– Что за бред?
– Батисто по-прежнему держал кинжал наголо и подозрительно смотрел на брата, потирая горящую щеку.
– Вот тебе и бред, - процедил Марко сквозь зубы.
– Она посмеялась над нами.
– Или это ты дурачишь нас?
– возмутился Батисто, убрав, наконец, кинжал.
– Прилетел голый, ведешь себя, как полоумный...
– Она - колдунья!
– повторил Марко, теряя терпение.- Теперь я понимаю, почему Брабант никто не мог победить. Если тамошние жители колдуны - они самая грозная сила, которую я когда-либо встречал.
– Если ты разбил войско базилевса, это еще не значит, что тебе встречалась «грозная сила», - скривился Батисто.
– Ты и этого не смог, - парировал Марко.
– Отсиделся в болоте, пока мои люди умирали.
– Попридержи язык, братец...
– начал Батисто с угрозой.
– Замолчите оба, - приказал король, и братья тут же присмирели.
– Расскажи все по порядку, Марко.
Стараясь не слишком вдаваться в подробности, Марко описал встречу с Сафорой.
– Это похоже на невидимые цепи, - закончил он рассказ.
– Как будто тебя связали и тянут за веревки, заставляя сделать то или это. Никогда не слышал ни о чем подобном.
– Ты много о чем не слышал, - многозначительно заметил Батисто.
Марко не счел нужным отвечать.
Король Доминго долго обдумывал то, что поведал ему младший сын.
– Что ж, - сказал он, когда слуга робко заскребся в дверь, оповещая о времени вечерней молитвы.
– Не станем придавать огласке то, что случилось. Сафора не заставила тебя, Марко, оголиться при всех на сегодняшнем пиру, а тебя, - он оборвал хохочущего Батисто, - не заставила сожрать твою же грушу.
Батисто сразу перестал смеяться и поежился.
– Она показала нам, на что способна, - продолжал король.
– Мы поняли. Подобный союзник очень ценен для нас, поэтому мы согласимся с ее условиями.
– Она сядет нам на шею, - проворчал Батисто.
– Она презирает нас, - сказал Марко.
– Пусть делает, что хочет, - подытожил его величество, - пока будет помогать. Идемте на молитву, сыновья. Возблагодарим небеса за еще один
– Только накинь хоть что-нибудь на себя, Марко, - поддел старший принц.
– Иначе все догадаются, как вы вели переговоры с брабантской сучкой.
– Мы будем ждать тебя в церкви, - кивнул младшему сыну король.
– Не задерживайся.
Пройдя в свою комнату, Марко достал другую камизу и оделся. Подпоясаться пришлось тканевым поясом, потому что его кожаный, с серебряными бляшками, остался у ведьмы, а посылать за ним Марко счел ниже собственного достоинства. Все в нем так и кипело до сих пор. Козопасы - так она назвала его семью. А сколько спеси было в ее словах! Как будто благородная кровь делает ее лучше!
Но образ Сафоры захлестнул его с новой силой. Поправляя сбившуюся золотую цепь, он подошел к окну, откуда были видны огни в южной башне, где поселили гостей из Брабанта.
– Попадешься мне когда-нибудь, - прошептал Марко и захлопнул ставни.
10
Когда принц Марко ушел, я ощутила усталость и опустошение. Так всегда бывает после применения магии подчинения. О! Этот древний дар моего рода не раз помогал мне. Сейчас он снова пришел на помощь, чтобы поставить на место заносчивых Капра, напугать их. Но сколько же сил он забирает... Да и принц Марко сопротивлялся, словно дикий зверь. Мне стоило огромного труда удержать его на привязи.
Николетта проскользнула ко мне, поднося воду и финики.
– Не хочу есть, - сказала я, - дай только воды.
С наслаждением напившись, я отослала служанку готовить постель, а сама отдыхала, глядя в потолок. Каков наглец! Полез на меня, как на деревенскую девку! Я усмехнулась, вспоминая лицо принца Марко, когда ему приказано было остановиться в шаге от цели. Но вместе со злорадством нахлынуло и другое чувство.
Я приказала ему раздеться. Да, и для того, чтобы унизить, но не только. Мне и правда хотелось посмотреть на него, и я уступила этой слабости. Желание показалось таким невинным, совсем безопасным, но сейчас стоило закрыть глаза, как я видела принца Марко в полутьме комнаты, наполовину обнаженного, показывающего мускулистый торс, сильные руки и плечи. Он был красив, как старинная статуя - выточен без упрека. И как я не пыталась, но дрожь сладострастия пронзала тело, достигая души. Ах, безумная Сафора! Ты видела многих мужчин, почему же тебя так пленил этот?
И сама себе я отвечала: потому что никогда не видела таких красивых.
И еще он был молод и дерзок. Неужели я превращаюсь в старуху, которая пленится юнцом? Самое страшное, что может испытать женщина - это поздняя страсть, как гроза в конце осени.
Со страхом я огладила свои груди, живот, плечи - нет, я не старуха, и долго еще ею не стану. Мое тело так же крепко, как в молодости. Душа - да, душа старела быстрее. Больше душевных ран - больше сомнений и осторожности. И поэтому я не поддамся страсти, не уступлю пагубному влечению.