Заложник страсти

Лакомка Ната

15

– Тебе же велено было уйти в тень, - я смотрела на принца Марко, который валялся на постели спиной кверху, и едва сдерживала смех.
– Видишь, что бывает с непослушными козликами?

– Самое время для нравоучений!
– огрызнулся он.
– Кто же знал, что ваше проклятое солнце жарит, как сковородка? Ты привела лекаря? Или хочешь, чтобы я умер от боли?

– Наше солнце - такое же, как и ваше, - сказала я, усаживаясь на край

его кровати. Я отослала всех слуг и осталась наедине с младшим принцем.
– Просто в Санче почти всегда дождь и облака закрывают небо, а в Брабанте солнце светит так, как должно светить. Ты повел себя глупо, проведя столько времени на солнце, так что прекрати жаловаться. Виноват только ты сам, и от небольших ожогов еще никто не умирал.

– Небольших?!
– возмутился он.
– Да мне кажется, будто с меня кожу живьем содрали!

– Какой неженка, - поцокала я языком.
– А вот на спине у тебя шрам. И готова поклясться, что ударили тебя кинжалом с зазубринами, и это было побольнее, чем сейчас.

Марко усмехнулся в подушку, помолчал, а потом сказал:

– Ты позовешь лекаря?

– Обойдемся без него, - ответила я.
– Когда в моем зверинце кому-то нездоровится, я лечу сама.

– Сама?
– он повернул голову, поглядев на меня через плечо.

Ах, какой взгляд! Что-то в груди сладко задрожало, но не отвела глаз, и постаралась смотреть холодно. Марко опять уткнулся в подушку, а я перевела дух. Все-таки, он имеет надо мной определенную власть. Это нехорошо, это даже опасно. Но так увлекательно - как будто я выхожу с луком и стрелами против льва-людоеда. Хотя... какой он лев? Я ведь уже решила, что он - горный козел, совсем не хищник.

– Прекрасно справлюсь сама, - сказала я негромко, зачерпывая целебную мазь из чашки, что принесла к нему в клетку.
– Ведь я же обещала твоему отцу, что с тобой ничего не случится.

Он вздрогнул, когда я начала растирать по его обожженной коже прохладную мазь из заквашенного молока.

– День-два придется потерпеть, - говорила я, касаясь его плеч и спины ладонью.
– Не поступай больше так опрометчиво...

Прикасаться к нему было приятно, и я позволила себе продлить удовольствие. Принц не возражал, и я даже думала, что он задремал, но вот раздался его голос:

– Зачем ты заперла меня здесь?

Этими словами он положил еще один кирпич в стену между нами и нарушил то хрупкое спокойствие, что охватило меня только что, рядом с ним.

– Тебе здесь самое место, - ответила я ровно, зачерпывая еще немного мази.

– Я - дикое животное, по-твоему?

– Даже хуже.

Повисла напряженная тишина

– И что ты намерена со мной делать?
– снова спросил он.

– Намерена приказать тебе сесть, - ответила я.
– Мне надо наложить мазь на твою грудь.

Он подчинился, морщась при каждом движении, и сел рядом со мной, расправив плечи.

Я встала перед ним, толкнув коленом его колено, и он послушно расставил ноги,

чтобы я могла подойти ближе. Теперь между нами было расстояние не больше двух ладоней.

Прикоснувшись к его груди, я растирала мазь круговыми легкими движениями, почти лаская мужчину, сидевшего передо мной. Он некоторое время молчал, а потом спросил, глядя на меня снизу, в упор:

– Ты не ответила. Для чего все это? Зачем ты потребовала меня?

– Хочу поставить заносчивого Капра на место, - сказала я.

– А может, ты хочешь иного?

Он схватил меня за бедра и прижал к себе.

– У меня все горит, когда тебя вижу, - сказал он предельно откровенно.
– Тебя ведь тоже это распаляет? Зачем же тогда...

– Отпусти, - стоило мне применить магию, как Марко уронил руки и витиевато выругался.
– И после этого ты пытаешься доказать, что не животное?
– я продолжала смазывать его обожженные плечи и грудь, пока он зло сверкал глазами, не имея возможности пошевелиться.

– Ты сама меня соблазняешь, - процедил он сквозь зубы.

– А ты готов залезть на любую, кто покажет тебе лодыжку?

– Если лодыжка и все остальное - достаточно хороши, - ответил он с откровенным бесстыдством.

– И вы проповедуете целомудрие и бичуете грех?!
– изумилась я.
– Да вы лицемеры, Капра!

– Как ты умеешь поворачивать мои слова, - усмехнулся он.

– Тут и уметь нечего, - я взяла полотенце, вытерла руки, а потом бросила его в лицо Марко. Тот не смог увернуться, скованный моими чарами, и лишь закрыл глаза, играя желваками.
– Вы сами противоречите себе. Лжете, говоря о добре, и постоянно совершаете зло. Лицемеры и подлецы - вот кто твоя семья. И ты сам такой же.

– Ответишь за свои слова, - сказал он.
– И за то, как поступаешь со мной.

– Несомненно, отвечу, - сказала я, запирая замок на дверце его клетки.
– Но не перед тобой, и не перед твоим отцом. Свободен.

Он тут же вскочил, приникая к решетке и разглядывая меня пристально и зло:

– А ведь мы могли бы поладить, Сафо.

– Я тебе не любовница, чтобы ты меня так называл. И знаешь... пожалуй, сегодня я напишу его величеству, что принц Марко поиздержался в дороге и просит прислать ту самую шкатулку с рубинами, которую король хотел подарить мне, да я отказалась.

– Собираешься тянуть деньги с моего отца?

– А какой еще с тебя толк, Марко Капра? Или ты подумал, что я потеряла голову из-за твоих глаз?
– сказала я надменно.
– Я намерена получить за тебя высокую цену, пока король посчитает нужным... за тебя платить.

– Решила нажиться на мне... Так кто из нас лицемер и подлец, госпожа Сафора?

– Нажиться? Судишь по себе, Капра? Это вы сидите на сокровищах Девитиатов, как драконы на золотых яйцах, пряча их ото всех. А я поступлю иначе. Ты послужишь на благо моего города. На деньги твоего отца я хочу купить у фризов пушки. Слышал о таком оружии?