Заложник страсти
Шрифт:
– И водишь его на цепи. Ты пытаешься унизить его.
– Ему пойдет только на пользу.
– Но ведь это... Капра?
– спросила она чуть слышно.
Я только усмехнулась в ответ.
– Значит, так и есть! Я узнала его, видела в прошлом году в столице. А если узнают и другие? Если узнает его отец?
– И что он сделает? Король зависит от меня, и я намерена по полной использовать эту зависимость. Через него, - я указала взглядом на принца Марко.
– Да что с тобой?
– Ясаман отпрянула, посмотрев мне в лицо.
–
– Именно поэтому я и победила, что не была такой боязливой, как ты. Или ты считаешь, что они хорошо отнеслись к нам по доброте душевной? Они получили трон посредством убийств и шантажа, воевать с ними, вооружившись благородством, было бы безумием. Они понимают лишь язык силы, поэтому я и говорю с ними на понятном им языке.
– Не думаю, что дело в этом, - покачала головой Ясаман.
– А в чем же?
Она некоторое время молчала, а потом спросила тихо и настороженно:
– Не попала ли ты сама в клетку, Сафо?
– Я - в клетку? Да ты бредишь.
Ясаман не стала продолжать разговор, но своими речами положила камень мне на сердце. Все оказалось совсем не так весело, как я представляла себе в пути от Санчи до Брабанта. И даже выходка с мороженым показалась сейчас совсем не забавной. Я встряхнула головой, избавляясь от злых мыслей - нельзя жалеть врага, нельзя ему сочувствовать. Особенно одному из рода Капра. Непростительная слабость, слишком опасная. Марко больше не противился и шел покорно, куда я приказывала, и от этого становилось еще омерзительней на душе.
Проводив гостей, я повела в зверинец Мургаузу и младшего принца, чувствуя, как усталость наваливается на плечи, и лихорадка постепенно наползает, разжигая сердце, тело, и заставляя дрожать.
Леопардиха была освобождена от поводка и заперта в клетку, и наступила очередь Марко.
Он стоял ко мне спиной, скованный магией, но стоило чуть ослабить силу, как он повернулся и в одно мгновение перехватил цепочку, наматывая ее на кулак.
– Так ты мне мстишь?
– Марко подтягивал меня все ближе, и я приняла его игру - делала шаг за шагом, ведь пустить в ход магию подчинения я всегда успею.
– Может и так, - ответила я ему в тон.
– За что же? Разве я сделал тебе что-то плохое?
– Кто ты такой, чтобы навредить мне? У тебя никогда не будет такой возможности.
– А эта твоя сила, Сафо...
– спросил он вдруг.
– Я думал, все в Брабанте владеют подобной магией. Но выходит, только ты?
Я не ответила, предоставив ему строить догадки.
– Как же ты это делаешь?
– спросил он, притягивая меня еще ближе.
Два шага - и мы окажемся совсем рядом.
Почти рядом.
Почти соприкоснемся.
Моя кожа горела в том месте, где ее касался язык младшего принца. Что произойдет, если я снова почувствую его? Смогу ли противиться тому огню, который сжигает
– Как же ты это делаешь?
– повторил Марко приглушенно, протягивая ко мне руку, чтобы взять за плечо.
– Заходи в клетку, - велела я, и он разочарованно зашипел.
Заперев замок на дверце, я наконец-то позволила себе расслабиться. Огонь внутри поутих, уступая волнам усталости, но я задержалась у клетки еще немного.
– Тебе не понять моей силы, - сказала я младшему принцу.
– Это дар благородной крови - крови королей и великих полководцев. Он неподвластен вчерашним козопасам. Утешайся тем, что у тебя есть - вином, едой и мечтами.
20
После позорной выгулки, которую устроила брабантская ведьма, Марко несколько дней проскучал в одиночестве. Слуги, приходившие чистить клетки, по-прежнему не разговаривали с заложником, но одна из девушек, чистивших клетки, привлекла взгляд. Марко уже видел ее - кареглазая, улыбнувшаяся ему, когда Сафора в первый раз разрешила ему выйти из клетки.
Девице было около двадцати, не больше, но крутые бедра и то, что она выделывала этими бедрами, когда шла, говорили сами за себя.
Она появлялась в зверинце чаще остальных, а однажды пришла, когда остальные слуги уже закончили работу. Она прошла мимо раз, и два, и три, а на четвертый Марко уже стоял возле решетки, облокотившись на поперечный металлический прут локтями.
– Как тебя зовут?
– спросил он, и она сразу остановилась.
– Петра, господин.
У нее была золотистая кожа и каштановые волосы, а глаза - карие, огромные, с длинными загнутыми ресницами и тяжелыми веками.
– Ты красивая, - сказал Марко, прищурившись разглядывая ее.
– Подаришь мне поцелуй?
– Госпожа предупреждала, что нельзя подходить к диким зверям, - расцвела она хитрой улыбкой, - даже если зверь посажен в клетку.
– Боишься, укушу?
– У господина есть кое-что пострашнее зубов, - сказала она, скользнув взглядом вниз.
– Он нестрашный, - продолжал соблазнять Марко.
– И уже тянется к тебе. Хочешь посмотреть?
– А там есть, на что посмотреть?
– спросила она дерзко.
Не отводя глаз, Марко расстегнул поясной ремень и сбросил штаны на пол, переступив через них. Петра так и металась по нему взглядом, невольно облизывая губы.
– Достаточно ли он хорош для тебя, милая?
– спросил Марко, добавляя голосу бархатистости.
Член его уже стоял, и девица сделала шаг вперед, но потом опомнилась и засмеялась:
– Нет, господин волк, меня вы не обманете!
Напевая песенку о мудрой Марте, которая отказала принцу, девица пошла прочь из зверинца. Марко смотрел ей вслед, зная, что она все равно обернется. Так и случилось - перед тем, как исчезнуть, Петра бросила быстрый взгляд через плечо. Карие глаза блеснули многообещающе, и Марко подумал: придет.