Заложник страсти
Шрифт:
Она пришла на следующий день, поставив на бедро таз с зерном - покормить попугаев. Вычищая клетки, она бросала в сторону Марко лукавые взгляды, но заговаривать с ним не спешила. Проторчав у решетки без толку, он завалился на постель, заложив руки под голову, и затянул песню о том, как трудно красавчику Пьетро в разлуке с любимой.
– Какие грустные песни поет господин, - сказала вдруг Петра, оказавшись совсем рядом с клеткой.
– А что еще остается делать волку, когда ягнята пробегают мимо?
– ответил ей Марко, не спеша подниматься с постели.
– Только выть.
– Ягнята боятся, что волк
– Даже если волк в клетке?
– Так пойманный зверь всех опаснее, как говорит моя госпожа, - скромно заметила девица, хотя в глазах ее плясали бесенята.
Упоминание о Сафоре только добавило Марко злости и огня, тем более, девица была рядом - почти вплотную к прутьям клетки, и дышала жаром роскошного тела. Груди ее так и натягивали рубашку, требуя свободы.
– Если боишься - слушайся госпожу и проходи мимо, - сказал Марко, следя за Петрой краем глаза.
– Так и сделаю, - сказала она.
– Только еще полюбуюсь на вас. Очень уж вы хороши, господин.
Она подошла совсем близко, и Марко, взвившись с места, как пружина, поймал служанку за передник, просунув руку между железных прутьев, и притянул к себе, жадно шаря по ее телу руками. Впрочем, она вырваться не пыталась и на помощь не звала:
– У меня нет ключей от вашей клетки, господин...
– А я и не ключи ищу, - ответил Марко и тут же потянул вырез ее платья, открыв налитые груди - огромные, как дыни, с торчащими темными сосками.
– Ах-х!.. Что же вы делаете теперь?..
– прошептала Петра, прижимаясь к решетке так, что ее груди оказались внутри клетки.
– Да вот увидел два прекрасных плода и хочу попробовать их на вкус, - Марко покрыл поцелуями сначала одну грудь, а потом другую. Потом он легко прикусил один сосок и был вознагражден томных и счастливым вздохом, а когда прикусил второй - Петра издала гортанный стон и вцепилась в прутья клетки, чтобы не упасть.
– И на вкус они так же хороши, как и на вид, - сказал Марко низким, волнующим голосом.
– Попробовал, и не могу насытиться.
– Ну так ешьте, - ответила девица прерывисто и глядя безумно.
– Накормить голодного - разве не этому учит нас церковь?
– Какая добрая!
– Марко оторвался от ее груди.
– Просто сама доброта. Но я вижу спелые вишни, и хочу их тоже, - он несколько раз поцеловал девицу в губы, - и в самом деле - сладкие.
– Так я поделюсь с вами сладостью, - Петра через решетку обхватила его за шею и сама прижалась губами к губам.
Марко выждал, пока она совсем не потеряет голову от поцелуев, а потом отстранился и коротко приказал:
– Повернись.
Петра послушно развернулась, задирая юбку и прижимаясь к решетке задом.
Она уже текла от желания, и Марко даже не соизволил войти в нее медленно - врубился сразу, крепко, до самого основания, ощутив яйцами нежную кожу, уже липкую от любовных соков. Он орудовал бедрами, вонзаясь в женщину все сильнее и сильнее, и стискивал зубы, предчувствуя разрядку. Наконец-то! Первая баба за последние несколько недель! Дорого бы он дал, будь на месте служанки ее хозяйка.
Мысли о Сафоре чуть не заставили его сыграть раньше времени. Вожделение, злость, жажда мести - вот что она вызывала в нем, и сейчас за все расплачивалась Петра. Марко не слушал, что там лепетала служанка, всхлипывая
Но сидя в клетке, под властью такой отъявленной суки, как Сафора, приходилось думать о будущем. И Марко потрудился, чтобы глупая служанка осталась довольна, а дождавшись удовлетворенного стона, быстро догнался сам, ткнув Петре еще раз пятнадцать.
Потом они сидели на полу, пытаясь отдышаться, и Петра была красная, и закрывала глаза.
– Чудесный ягненочек мне попался, - сказал Марко, погладив ее по щеке.
– Придешь завтра?
Она пришла к нему и во второй, и в третий раз, а на четвертый захотела большего - встала на колени, сунула его член себе в рот и отсосала с таким мастерством и пылом, что Марко оставалось лишь постанывать от удовольствия.
– Какое искусство!
– сказал он, вернувшись на землю после полета в небе наслаждений, куда она его отправила.
– А что еще умеешь?
– Что вы, - притворно застыдилась Петра, изображая скромницу, - я вовсе неумелая... Чем уж мне вас удивить?
Марко провожал ее взглядом, когда она уходила, а она оглядывалась через каждый шаг и пообещала на прощанье:
– Приду завтра, мой господин.
21
Выждав неделю, чтобы пленник вдосталь поскучал, я решила его навестить. Утро выдалось удивительно нежным - не опаляющее жарким, а приятно теплым. Настроение у меня было не менее приятным - накануне я получила из Санчи ларец с рубинами и написала королю письмо, полное благодарностей от имени Марко и уверений, что приложу все усилия, чтобы принц остался доволен пребыванием в Брабанте.
Теперь следовало сообщить об этом господину заложнику, чтобы добавить приятности и ему.
Я прошла мимо решеток, поглаживая по головам хищных кошек, и хотела уже посвистеть птицам, чтобы заставить попугаев заговорить, а райских птах - защебетать, но остановилась, услышав нечто, совсем неподобающее зверинцу.
Невозможно было поверить глазам - возле клетки моего пленника стояла Петра, которой было поручено следить за птицами. Юбка ее была задрана на голову, из корсажа вывалились груди и прыгали в такт бешеным движениям взад-вперед. Задом Петра прижималась к решетке, а по ту сторону стоял абсолютно голый Марко Капра и наяривал девицу с чувством, и явным знанием дела. Вздохи, стоны и вскрики заглушали даже болтовню попугаев и рычание хищных кошек.
– Петра!!
– крикнула я, не помня себя от злости.
От моего крика девица открыла глаза, взвизгнула и отскочила от клетки, пытаясь одновременно скрыть голый зад и спрятать в кофту грудь. Марко дернулся за ней, но решетка держала крепко. Он вцепился в металлические прутья, уперевшись в них лбом, а его член так и торчал - налитый кровью, блестящий от любовных соков Петры.
– Простите, госпожа! Простите!
– забормотала служанка.
– Я все объясню...
Не дожидаясь объяснений, я влепила ей две пощечины. Она всхлипнула, схватившись за лицо, но плакать не осмеливалась. Только смотрела вытаращенными от ужаса глазами.