Заложник страсти

Лакомка Ната

Выпив несколько бокалов вина, я вернулась в спальню далеко за полночь, надеясь, что Марко крепко спит.

В его комнате горел лишь маленький светильник, привешенный к крюку, вбитому в стену, а сам принц лежал в постели, укрывшись одеялом до подбородка.

Я прошла на цыпочках, мечтая только о скором сне и забытьи, которое он принесет. Но и тут моим надеждам не суждено было осуществиться, потому что Марко поднял голову.

– Ты чего крадешься, как вор?
– спросил он и сел в постели.

Вот еще не хватало, чтобы он

решил исполнять мой приказ! Именно сегодня строптивый Марко стал послушным козленочком!

– Ложись спать, - ответила я резко.
– Ты не понадобишься.

– Уверена?
– он подозрительно посмотрел на меня и принюхался.
– От тебя вином, что ли, пахнет?

Я не удержалась и хихикнула: слишком уж похожа была эта сцена на семейную, только роли мужа и жены мы с Марко Капра поменяли. Принц не понял моего смеха, встал и приблизился. На мое счастье, он не снял на ночь рубашку. И это спасло меня от безумия, которое могло произойти, предстань он сейчас передо мной во всей неприкрытой красе.

– Вернись на свое место, Маркетта, - приказала я, прикидывая - получится ли у меня применить сейчас магию или стоит сразу звать служанок, чтобы оградили от Марко.

Или его - от меня?

– Что-то произошло?
– он словно меня не слышал.
– Ты сама на себя не похожа.

– О-о!
– закатила я глаза и толкнула его в грудь, чтобы дал пройти.

Толкнула я его не слишком удачно, потому что меня саму повело куда-то в сторону, и я бы упала, если бы принц Марко не поддержал.

– Ты и вправду вообразила себя мужчиной, глупая женщина?
– спросил он и вдруг поднял меня на руки.
– Зачем было так надираться?

Когда я немного опомнилась, он уже внес меня в спальню.

– Отпусти!
– потребовала я, хватая его за ухо и стискивая пальцы.
– Я велела тебе идти на место!

Он зашипел от боли, но не отпустил, а донес до постели и бережно усадил, после чего без особых нежностей стиснул мое запястье. Теперь уже я зашипела от боли, но оставила его ухо в покое и замерла, глядя исподлобья, готовясь дать самый яростный отпор.

Только Марко Капра не спешил нападать. Наоборот, он отошел от меня, потирая ухо и забористо ругаясь вполголоса.

– Терпеть не могу пьяных баб, - сказал он.

– Всего два бокала - я не пьяная, - ответила я сквозь зубы.

Я и правда не была пьяной, и виной моей слабости было не выпитое фалернское, а душевная усталость. Непростительная ошибка с моей стороны, что я позволила врагу стать этому свидетелем.

– Всего два бокала - и ты чуть не оторвала мне ухо, - проворчал он, ничуть мне не поверив.

– Пошел вон.

Он хмыкнул, но и в самом деле отошел от постели.

Я ощутила и облегчение, и отчаяние одновременно, и совсем без сил свалилась на постель.

Но Марко не ушел далеко - всего лишь придвинул жаровню и раздул угли.

– Такая теплая ночь, а ты мерзнешь, - сказал он.
– Если мерзлячка,

зачем строить из себя воина и спать, как простолюдинке из лачуги? Сейчас позову кого-нибудь, чтобы принесли теплое одеяло.

– Нет!
– воскликнула я с таким ужасом, что Марко удивленно посмотрел на меня, забыв о жаровне, куда собирался подкинуть щепок.

– Не зови никого, - сказала я уже тише.
– И сам уйди. Не хочу...
– я замолчала и закрыла глаза.

Только бы он ушел, оставил меня одну.

– Не хочешь, чтобы кто-то видел тебя слабой?
– голос Марко раздался совсем рядом.
– Но я уже увидел, тайны нет. Так что можешь не бояться.

– Уйди, - повторила я упрямо.

– Чтобы ты тут замерзла? Если умрешь, договор между Брабантом и Санчей будет недействительным, - сказал он, посмеиваясь и разворачивая одеяло.

– Да ты дальновидный политик!
– не могла не съязвить я.
– Можешь не переживать за договоренность. Сафоре из Брабанта требуется нечто большее, чтобы умереть.

– Сафора из Брабанта отлита из металла?
– ответил он, укрывая меня.
– Что-то мне показалось, ты из плоти и крови, женщина.

– Тебе показалось, Маркетта!
– я вложила в последнее слово все презрение, на которое только была способна.

Марко стиснул зубы, заиграв желваками.

– Тебе так нравится забираться мне под шкуру?
– спросил он, склоняясь надо мной.

Дыхание его стало прерывистым, и рука, словно невзначай задержавшаяся на моем плече, потяжелела. Но в его молчании было ожидание ответа совсем на другой вопрос. Марко не нападал на меня, не принуждал, даже не просил отдаться ему. Только я чувствовала, что именно сейчас от одного моего слова может произойти нечто... нечто...

Словно чей-то тихий голос нашептывал мне: скажи «да», скажи «да», Сафора... Поддайся слабости...

Я призвала себя к здравости мысли. Что изменится, если я отвечу «да» принцу Марко? Только то, что он тут же возьмет меня, заботясь лишь о своем удовольствии. А потом еще и похвалится, что знал Сафору Брабантскую, и она ему показалась не очень.

Нет, такого удовольствия я ему не доставлю.

– Значит, удается?
– ответила я вопросом на вопрос, смело встретив его взгляд.
– Не такой уж ты и толстокожий, иллирийский козел? Убирайся прочь, если не хочешь придушить сам себя. Устроить тебе такую забаву?

– Ну ты и болячка, - бросил он не менее презрительно, чем говорила с ним я, но оставил меня в покое.

Я проводила его взглядом, сжимая кулаки. Проклятый Бефаро! Это из-за него я чуть не совершила ошибку. И проклятый Марко, явившийся со своей никому не нужной помощью! Растравляя злость и обиду, я уснула, и спала неспокойно, потому что мне не раз и не два мне снилось, как принц Марко входит в спальню и останавливается у изголовья, поправляя одеяло.

27

<