Заложник
Шрифт:
Двенадцатью. Трое, плюс сам Император, в удержании барьера не участвовали. Отец, Борятинский и Тверской. Этого числа вполне хватало, чтобы контролировать действия «гостей». И, если те что-то выкинут, чтобы остановить это что-то… и продержаться несколько секунд до того, как освободятся от барьера все остальные. И тогда…
В общем, подлянок снаружи можно было не ожидать и не бояться. А значит: полностью сосредоточиться на своём бое и своём противнике.
Я не боялся. Правда — не боялся. Наверное, моя «крыша» «протекла» за прошедшее время гораздо сильнее, чем мне
Кстати, возможно, это именно её «уроки» сильнее всего и раскачали мою психику. Настолько, что я буквально сам напросился на этот бой. Хотелось… реванша, что ли? Ведь чувство бессилия и беспомощности, что поселяла в меня эта страшно-прекрасная женщина, отрубая конечности и кромсая тело, не давая и шанса увернуться, закрыться или ответить, было поистине противным, и так просто не уходило даже с возвращением конечностей обратно и заживанием нанесённых ран. А беспомощность порождает агрессию. Сознательную или бессознательную, не важно.
Я летел к объекту, выбранному для выплеска этой агрессии. К тому, кто сам не ведая того, назначил себя таковым. К тому, кому сейчас будет больно…
Однако, готовый к бою Ратник Воздуха — это тебе не расслабленно-самоуверенный наёмник, совершенно не боящийся пуль, так как знает, что они его «покрову» совершенно не страшны. Готовый к бою Ратник Воздуха — это очень быстро! Очень!
Не зря говорят: «Попробуй поймать ветер!». Он увернулся от моего удара, нацеленного ему в голову с левого кулака. Отпрыгнул влево. Но, кто сказал, что я остановлюсь на одном ударе? Зря что ли я отрабатывал «3D-маневрирование» в небе над Лицеем столько раз, рискуя и привлекая внимание властей грохотом?
Новая ступенька, в которую, мягко пружиня, влетает моё плечо и гасит скорость. А последующий взрыв отправляет вдогонку за ускользнувшим противником. Теперь уже правый кулак несётся ему в голову.
Снова ускользает. Снова поворачиваю и резко меняю направление. Ускользает. Бьёт воздушным тараном, но промахивается. Новая ступенька, и новая…
Со стороны это, должно быть, смотрелось, как непонятное мельтешение под аккомпанемент грохота тракторного мотора, настолько часто происходили взрывы, что звук их сливался в одно урчание.
А ещё снежная пыль, брызги и порывы ветра. И постоянные вздрагивания барьера, в который что-то всё время влетает.
Расстояние между мной и воздушником неуклонно продолжало сокращаться. Медленно (для меня), но верно. Я подбирался с каждым разом к нему всё ближе и ближе.
И это понимал не только я. Это чувствовал и он сам. Оттого всё больше и чаще пытался меня атаковать разными воздушными техниками, от «серпов», «копий» и «таранов» до «волн» и «вихрей», призванных замедлить, остановить, оттолкнуть… Вот только моё тело, заключённое в «стихийный покров» из спрессованной Воды и взрывы «ступенек» рвали и пробивали эти останавливающие и замедляющие техники, словно пуля паутину.
Да и… постоянные взрывы создавали ударные волны. Волны, которые порождали волны воздушные. То есть, возмущали
На одной такой я его-таки догнал и от всей души вмазал с левой по черепу. Его «покров» почти выдержал. Но его всё равно снесло в сторону. Не туда, куда он рассчитывал. И я догнал его снова. Снова. И снова.
Удар за ударом. Не важно куда. По-всякому: руками, ногами, локтями, разок даже головой вмазал.
И с каждым новым ударом крепло намеренье… не останавливаться. Бить его до тех пор, пока не убью. Просто и тупо забить поганца до смерти…
Но… я совершил ошибку: совместил один последний удар с техникой «водного кулака-кастета». Ту самую, которую я придумал ещё в карцере. Применил бездумно, просто, чтобы усилить свой удар и пробить, наконец, «покров» противника.
Вот только, забыл, что взрыв «кастета» имеет импульс. Импульс, который откинет меня самого в непредсказуемом направлении. Точнее, в направлении, которое я не додумался предсказать. Что позволило противнику разорвать-таки дистанцию и сбежать от меня.
Мы замерли друг напротив друга. Он — тяжело и часто дыша, ссутулившись. Я — красиво затормозив сзади себя ногой по полностью избавленной нами от снега поверхности двора, в боевой позиции с поднятыми перед собой кулаками.
— Тварь!.. — стерев с разбитой губы кровь и посмотрев на неё, прошипел он. Причём, не знаю, на каком языке он это сделал, но в том, как он меня ругал, сомнений у меня даже не возникло. Я понял его без переводчика. Но даже не стал улыбаться. К чему улыбаться пустому месту? Трупу? Это уже извращение какое-то.
Вот только, в следующее мгновение он меня смог удивить: он исчез. Просто взял и исчез. Перестал быть видимым и слышимым.
А ещё через мгновение, я почувствовал опасность и прыжком-перекатом ушёл от «воздушного молота», ударившего в то место, где я только что стоял. А потом ещё и от трёх сразу «воздушных серпов». Притом, что противника самого я так и не успел засечь. Непонятно было, откуда он бьёт. Где он сам? Где прячется? На месте стоит или перемещается.
А один из «серпов» меня задел. Задел по руке… обёрнутой в «водный покров» из спрессованной воды. Рассёк рукав спортивного костюма, но… не рассёк кожу! Удар я почувствовал, но вреда он мне не нанёс.
И тогда я, с изумлением вспомнил о том, что «прочнее стихийного покрова Водников только покров Одарённых Земли». То есть… я опять всё пытался сделать через задницу! Я пытался превзойти в скорости самый скоростной тип Одарённых, тогда как у моего «класса» были свои преимущества, в которых Воздушнику со мной никогда не состязаться! Вот ведь! «Гриффиндор головного мозга», блин…
Что было дальше? Да, в целом, всё просто. Но очень эффектно: я потянул на себя воду. Всю воду, до которой только мог добраться! А мог я далеко — барьер, установленный Богатырями, совершенно не мешал проникать ей снаружи. Он только останавливал то, что летело изнутри!