Заложники пустоты

Абоян Виталий Эдуардович

– Насколько я понимаю, по завершении проекта планировалось накрыть земную поверхность сетью орбитальных станций, входящих в «Титеристу». Чтобы площадь воздействия была максимальной.

– Им бы никто не позволил планомерно разместить станции на орбите, – заметил Игорь Александрович.

Мертвый многозначительно посмотрел на него.

– Но ведь ты же ничего не знаешь о том, что пытаются сломать через твои спутники, – заметил Макс.

Холодов задумался.

– А если у хозяев хотят её отобрать?

Мертвый пожал плечами.

– Если эти люди хотят захватить управляемый

орбитальный комплекс с помощью твоих спутников, то они просто сумасшедшие – спутники работают в составе компьютерной сети. Дальше продолжать?

Холодов покачал головой. Да, если «Титеристой» кто-то управляет, перехватить контроль над спутниками большого труда не составит. Во всяком случае, на первых порах, и если то, что рассказал Макс, является правдой. Впрочем, нет ничего совершенного и, рано или поздно, ахиллесову пяту удастся найти и у этой мифической «Титеристы».

Холодов поинтересовался, почему Макс не стал искать информацию по проекту дальше. Оказалось, Мертвый считал, что проекта «Титериста» больше не существует. Он даже не подозревал, что какую-то часть успели отправить в космос до запуска Станции. Потому что после Катастрофы об этом странном деле ничего слышно уже не было. Вероятно, проект вместе с разрабатывающей его корпорацией канул в Лету во время одного из многочисленных землетрясений или цунами.

Макс ничего не предлагал. В последнее время он вообще вёл себя довольно сдержанно. Поддерживал относительный порядок в Москве, упорно расширял территорию своего Анклава, преимущественно в северном направлении. Но в нём больше не ощущалось той неуемной целеустремленности, того несгибаемого стержня, который присутствовал раньше. Мертвый выдохся? Нет, Холодов в это не мог поверить.

Макс привык бороться, он привык брать то, что ему нужно, никого не спрашивая. Брать любой ценой. А сейчас ему не с кем бороться. Анклавы пытаются восстановить свое величие – небезуспешно, но уже сейчас ясно, что «как до Катастрофы» не будет никогда. Эскадры государств регулярно барражируют воды Баренцева моря, демонстрируя силу, но не решаются не то, чтобы применить ее, а даже заявить хоть какие-то притязания. Все ждут. Надеются, что Мертвый самостоятельно сойдет с мировой политической арены? Рассосется, как надоевший прыщ? Игорю Александровичу не нравилось так думать – неужели они ждали правильно?

Сам же Холодов ждать, чем закончится история с захватом его спутников, не собирался. Он собирался стать хозяином этой самой Титеристы (или самого?), что бы сие чудо собой ни являло.

Однако если то, что рассказал Макс, правда… Нет, нахрапом эту штуку не взять. Здесь нужно действовать тонко, можно сказать, филигранно.

– Игнат, что со спутниками? – Холодов связался с машинистом, пользуясь специальной линией с двойным шифрованием. Впрочем, в личном самолете президента корпорации «Науком» иной и не существовало, а если сложнейшая в мире многоуровневая защита и отключалась, то точно не по вине удачливых ломщиков. Если Холодова могли подслушать, значит, он хотел, чтобы его подслушивали.

– Мы потеряли контроль над Сетью. Почти полностью. Нашими остаются только три спутника, но их, похоже, не ломали с самого

начала, – в голосе Игната проступали явные панические нотки. Неужто и в самом деле всё так плохо? – Мы больше не можем поддерживать нормальную работу Сети в Северном полушарии.

– Недовольные есть?

– Пока никто не предъявлял претензий. Но, думаю, это лишь вопрос времени.

– Вы вычислили орбиту того, что ломают с помощью моих спутников?

Пропади они, эти спутники. Новые запустим, а Нику Максимилиан обещал «пообломать руки» в любом случае. Если рассказ Макса хотя бы наполовину – правда…

– Основные данные – да. Не совсем точно, но найти сможем. Но у нас проблема: они ломают защиту нашего сервера. Пока держимся, но ломают вполне успешно.

– Кто?

Холодов желал знать точно, чтобы удавить наглеца… когда его люди получат всю необходимую информацию.

– Не знаю. Сигнал идет со спутников, но он настолько хаотичный, что почерк не понять. У меня такое впечатление, что наш сервер не является целью, просто он попал в перекрестный огонь сторон, ведущих сражение внутри сети спутников. Да, хорошо, держите! – Последняя фраза предназначалась явно не для ушей начальника. Игнат никогда не нарушал субординации – если он перебил Холодова, значит, необходимость была действительно неотложная.

– Вычислите орбиту! – Холодов и сам не заметил, как перешел на крик. – Как только получите данные, верните спутники. Хватит играться!

Игнат что-то пробормотал в ответ, Холодов не понял слов.

Проблемы развивались слишком стремительно. Чтобы выиграть, ответные действия должны быть еще более быстрыми. Нельзя дать врагу прийти в себя. Лучшая защита – нападение, и контратака далеко не худший его вариант.

– И готовься лететь в космос, – добавил Игорь Александрович.

Он ничего не знал наверняка. Но основная линия будущего генерального плана предстоящего сражения как-то вдруг вырисовалась перед ним, немного размытая, но идущая во вполне угадываемом направлении.

– Я же… куда? – Похоже, машинист решил, что ослышался.

– На орби… – Холодов не успел закончить фразу, потому что его перебил крик Игната:

– Включить все фильтры. Отсекайте его, отсекайте! Мне нужно, чтобы вы вскрыли эту заразу. И побыстрее!

– Что случилось?

– Простите, господин президент. Ломщики захватили нашу серверную станцию. Наземную. Теперь пытаются проникнуть во внутреннюю сеть нашей службы. Стараемся локализовать. Мы справимся, не…

– Взорвите его к чертовой матери! – заорал Холодов. Только теперь он понял, что ответил машинист на приказ вернуть спутники. Он сказал: «Если получится».

Макс уверен, что «Титериста» способна захватить практически любую компьютерную сеть. Черт его знает, как это делается – Холодов вообще не разбирался в вариантах цифрового захвата, – но никак нельзя позволить этой дряни укорениться в сети полигона. Мало ли… Даже в изолированном сервере.

Игорь Александрович понял, что боится. Страх он счел иррациональным – он боялся того, о чем практически ничего не знал. Не знал даже, в каком роде говорить об этом… явлении. Может, оттого и боялся, что не знал?