Замена объекта
Шрифт:
– При чем тут Виктор? Какой Виктор?
– Я позволил себе пошутить и дословно повторить ее вопросы.
– Нас интересует Николай Кузнецов, который регулярно шлет вам деньги из Москвы.
– Коленька?!
Она быстро справилась с собой и протянула узловатую руку:
– Покажите документы.
Я показал ей свое удостоверение.
– Так вы участковый?
– в ее голосе зазвучали нотки недоверия.
– Не следователь?
– Понимаете, Николай Кузнецов проживал на моем участке, и мне поручили найти его родственников и знакомых, - соврал я, глядя на Руденскую честными глазами.
– Почему?
– обеспокоенно спросила она.
– Что-то случилось с Колей? Он пропал? Зачем искать его родственников? Да у него и нет никого, он детдомовский.
Ого! Вот это называется «больная немощная старушка-инвалид». Мало того, что сечет разницу между участковым и следователем, так еще и читает быстро, и запоминает прочитанное. Сколько времени она разглядывала мое удостоверение? Секунды. А все разглядела, даже мое имя не забыла. Впрочем, чему я удивляюсь? Она хоть и очень больная, но не старая, моложе моей мамы, а маме всего пятьдесят пять.
– Документ у меня настоящий. Лидия Павловна, дело в том, что Николай погиб, его убили, мы занимаемся поиском убийцы, и нам нужно собрать все возможные сведения о жизни Николая. Вы нам поможете?
Вот теперь она разволновалась не на шутку, рука, опирающаяся на палку, тряслась так, что я испугался, как бы женщина не упала.
– Коленька… - пробормотала она вполголоса.
– Вот и ты тоже… Ах, Коля, Коля.
Помолчала немного и произнесла уже совсем другим, твердым голосом:
– Проходите. Я отвечу на ваши вопросы, но, если я пойму, что вы меня пытаетесь обмануть и снова выведать что-то о Вите, не скажу больше ни слова. Вы поняли?
Мы прошли в маленькую тесную прихожую, сняли куртки и ботинки, и Лидия Павловна провела нас в бедно обставленную комнату, в которой, однако, царил полный порядок. Во всяком случае, ничего не разбросано и все вещи на своих местах. Руденская уселась за стоящий в центре комнаты круглый стол, которому стукнуло никак не меньше полувека, и жестом указала нам на стулья. Мол, присаживайтесь. Я сел лицом к окну, Саша - напротив меня.
– Как это случилось?
– спросила Лидия Павловна строго, привычным жестом придвигая к себе пепельницу и пачку дешевых сигарет.
Я подождал, пока она закурит.
– Николай работал водителем-охранником у одного бизнесмена, возил его жену. Она выходила из театра, Николай ее встречал, застрелили обоих. И совершенно непонятно пока, кто это сделал и почему. Лидия Павловна, кто такой Виктор? Почему к вам приходили и спрашивали о нем?
– Витя - мой племянник, он погиб два года назад.
– Так что же хотели эти люди? Зачем им сведения о человеке, которого нет в живых?
– Вот этого и я не понимаю. Поэтому выгнала их и велела больше не возвращаться. Вернее, не их, а его. Тот человек был один. Он мне и деньги предлагал, и запугивать пытался. Крайне неприятный тип.
Можно было бы задать еще кучу вопросов на эту тему, но мы с Сашей не за этим приехали. История с племянником Витей, конечно, сомнительная, но нас-то интересует не погибший два года назад Витя, а погибший совсем недавно Коля Кузнецов, а времени у нас не так чтоб очень много, и тратить его на удовлетворение обыкновенного любопытства мы не можем.
– Лидия Павловна, давайте поговорим о Николае. Откуда вы его знаете? Он ваш родственник?
– Коленька? Нет, что вы. Он Витин друг. Они росли в одном детдоме, потом в одном интернате. Мальчики очень дружили, были неразлучны. Когда я забирала Витю на денек, то и Колю брала.
– Значит, Виктор ваш тоже детдомовский?
– удивился я.
– А что случилось с его родителями?
И Лидия Павловна поведала нам, что Витя Осипенко - сын ее старшей сестры. Родился он в 1976 году, в 1979-м его отца посадили за грабеж, а в 1981-м от пьянства умерла мать. Пятилетнего Витю поместили в детский дом, потому что, кроме младшей сестры матери, Лидии Павловны Руденской, желающих взять мальчика к себе не нашлось. Лидии же Павловне в усыновлении отказали. Она была геологом, по полгода проводила в экспедициях, жила одна, замуж не вышла, и в ее отсутствие заниматься
– Неужели вы не удивились, что спустя столько времени Николай начал присылать вам деньги?
– спросил я.
– Ведь почти десять лет прошло.
– Нет, - она покачала головой, - не удивилась. Коля в детстве был очень добрым мальчиком. Смею утверждать, что он был искренне ко мне привязан, ведь о нем никто, кроме меня, не заботился. Я так думаю, что он узнал о смерти Витеньки и понял, что я осталась совсем одна и некому больше мне помочь, вот и решил поддержать материально. О, этот мальчик хорошо меня изучил, - Руденская слабо улыбнулась, - он знал точно, что, если приедет и привезет мне деньги, я их не возьму. А если пришлет по почте, я отправлю их назад адресату. Но я из этих денег ни копейки не потратила, все в целости и сохранности лежат. Ах, Коленька, Коленька, как же ты так…
– Почему же вы их не тратите?
– удивился Саша.
– Он ведь вам специально их передавал, чтобы вы ни в чем не нуждались. Вы нездоровы, вам нужны лекарства, санатории, уход, помощница по хозяйству.
– Это все верно, молодой человек, но я не могу жить на то, чего не заработала. Мне что-то вот тут, внутри, - она показала искалеченным болезнью пальцем на грудь, - не позволяет. А деньги Коленькины я складывала в шкатулочку, мало ли как сложится, вдруг ему самому пригодятся, если наступят тяжелые для него времена… Вот они и наступили, только деньги ему теперь не нужны.
Руденская печально вздохнула и опустила глаза.
– Когда это случилось?
– спросила она.
– Когда Колю убили?
– Две недели назад.
– Значит, девять дней уже прошли… Хотите чаю?
Мы хотели. На завтрак дома времени у нас не было, мы еще затемно приехали в аэропорт, а то, чем нас потчевали в самолете, было столь ничтожным, что не осталось даже в памяти, не то что в желудке.
Руденская тяжело поднялась и, опираясь на палку, вышла из комнаты.
– Ну что, друг Вознесенский, тайны срывают свои покровы, - пошутил я.
– Все загадки в поведении Кузнецова разгаданы. Теперь понятно, почему он посылал деньги и почему никто не знал о родственнице, и ясно, почему поездом, а не почтой. Похоже, мы зря съездили. Здесь мы ключ к убийству не найдем.