Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
Но такъ какъ незнакомецъ все еще медлилъ и былъ, очевидно, въ нершительномъ положеніи, то м-ръ Лоутонъ безъ церемоніи захлопнулъ дверь въ ту минуту, какъ Самуэль Уэллеръ усплъ войти въ контору за своимъ господиномъ.
— Уфъ, надолъ, проклятый! — сказалъ Лоутонъ, бросая перо на столъ, съ видомъ оскорбленнаго человка. — Въ жизнь не видалъ такого неотвязчиваго банкрота! Его дла ужъ года четыре лежать у насъ подъ спудомъ, a онъ, чего добраго, еще снова притащится сюда недли черезъ дв. Такой неотвязный, право! Пожалуйте сюда, м-ръ Пикквикъ. Перкеръ дома и, разумется, будетъ радъ васъ видть. Съ этимъ банкротомъ — можете вообразить! —
Говоря это, конторщикъ поворочалъ уголья въ камин и потомъ, бросивъ кочергу, пошелъ въ комнату своего принципала; м-ръ Пикквикъ послдовалъ за нимъ.
— А, это вы, почтеннйшій, — воскликнулъ м-ръ Перкеръ, шумно приподнимаясь со своего стула. — Ну, почтеннйшій, какъ идутъ ваши дла? Нтъ-ли чего новенькаго насчетъ нашихъ пріятелей въ Корнгилл? Додсонъ и Фоггь, я слышалъ, держали ухо востро. О, это славные ребята, я знаю!
Говоря это, маленькій адвокатъ засадилъ въ носъ огромную щепоть табака, какъ будто въ доказательство своего почтенія къ искусству господъ Додсона и Фогга.
— Это отчаянные мошенники, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
— То есть, почтеннйшій, вы смотрите на нихъ со своей, джентльменской, точки зрнія, не углубляясь въ сущность юридическаго искусства, и по-своему вы правы, м-ръ Пикквикъ. Ну, и мы тоже не дремали все это время. Я завербовалъ на свою сторону сержанта {Такъ называется адвокатъ высшаго разряда.} Сноббина.
— Хорошій это человкъ? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.
— Хорошій человкъ? — возразилъ м-ръ Перкеръ. — Сержантъ Сноббинъ, почтеннйшій, стоитъ, такъ сказать, выше всхъ юридическихъ профессій. Онъ сдлаетъ втрое противъ всякаго адвоката второй руки, и такого доки, смю уврить, не найти намъ съ вами на всемъ пространств Трехъ Соединенныхъ Королевствъ. Сержантъ Сноббинъ водитъ за носъ всхъ этихъ судей, и уголовныхъ, и гражданскихъ.
Новая щепоть табака скрпила окончательно высокую рекомендацію адвоката.
— Они требуютъ въ судъ моихъ друзей, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
— Такъ и должно быть, отвчалъ Перкеръ, — Додсонъ и Фоггъ не прозваютъ этого случая. Друзья ваши могутъ быть отличными свидтелями, такъ какъ они видли васъ въ интересномъ положеніи.
— Но вдь она упала въ обморокъ по собственной вол,- замтилъ м-ръ Пикквикъ, — она сама бросилась въ мои объятія.
— Очень вроятно, почтеннйшій, — возразилъ Перкеръ, — очень вроятно и даже очень естественно. Я, съ своей стороны нравственно убжденъ, что иначе и не могло быть; но кто же это можетъ доказать, почтеннйшій?
— Они также требовали въ судъ моего слугу, сказалъ м-ръ Пикквикъ, приведенный въ нкоторое затрудненіе неожиданнымъ вопросомъ своего адвоката.
— Самуэля? — сказалъ Перкеръ.
М-ръ Пикквикъ отвчалъ утвердительно.
— Ну, да, почтеннйшій, это ужъ само собою разумется. Я могъ вамъ предсказать за цлый мсяцъ, что они не прозваютъ этого случая. Додсонъ и Фоггъ понимаютъ свое дло. Я имлъ честь вамъ докладывать, почтеннйшій, что благоразумный джентльменъ отнюдь не долженъ вмшиваться въ свое дло, какъ скоро онъ вврилъ его адвокату. Теперь вы сами должны отвчать за послдствія, каковы бы они ни были.
Заключивъ эту сентенцію, м-ръ Перкеръ вытянулъ съ большимъ достоинствомъ шею и стряхнулъ табакъ съ воротниковъ своей рубашки.
— Зачмъ же, скажите на милость, имъ понадобился мой слуга? — спросилъ м-ръ Пикквикъ посл молчанія, продолжавшагося
— Но вдь вы посылали его на свою прежнюю квартиру?
— Посылалъ.
— Изъ этого, на основаніи юридическихъ соображеній, прямо слдуетъ, что вы предлагали вдов Бардль мировую сдлку, на которую она, разумется, не согласилась. Впрочемъ, я не думаю, чтобы судьи могли что-нибудь вытянуть отъ вашего слуги.
— И мн тоже кажется, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, улыбаясь при мысли, что Самуэль долженъ будетъ свидтельствовать противъ него. — Что-жъ мы будемъ длать?
— Да намъ, почтеннйшій, остается только одно: подвергнуть свидтелей вторичному допросу, положиться на краснорчіе Сноббина и бросить какъ можно побольше пыли въ глаза судьямъ.
— Ну, a если приговоръ будетъ окончательно противъ меня? — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
М-ръ Перкеръ улыбнулся, понюхалъ табаку съ продолжительными разстановками, помшалъ огонь кочергой, пожалъ плечами и обнаружилъ намреніе хранить выразительное молчаніе.
— Неужели вы думаете, милостивый государь, что я долженъ, въ такомъ случа, заплатить за убытки? — сказалъ м-ръ Пикквикъ, наблюдавшій съ напряженнымъ вниманіемъ эту многознаменательную форму телеграфнаго отвта.
Перкеръ опять принялся безъ всякой видимой надобности мшать огонь и сказалъ:
— Не мудрено, почтеннйшій, не мудрено.
— Нтъ, очень мудрено, и я объявляю вамъ заране мое неизмнное намреніе — не подчиняться суду крючкотворовъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ выразительнымъ тономъ. — Да, Перкеръ, я не буду тогда отвчать ни на какія требованія, и ни одинъ пенни не перейдетъ изъ моего кармана въ сундуки Додсона и Фогга. Это моя ршительная, непреложная воля.
И въ подтвержденіе этой непреложности м-ръ Пикквикъ ударилъ кулакомъ по столу.
— Очень хорошо, почтеннйшій, очень хорошо, сказалъ Перкеръ. — Вы можете дйствовать по благоусмотрнію.
— Конечно, могу, — отвчалъ м-ръ Пикквикъ скороговоркой. — Гд живетъ сержантъ Сноббинъ?
— Въ Линкольнской Палат, на Старомъ сквер.
— Я желаю немедленно видть его, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
— Видть сержанта Сноббина! — воскликнулъ Перкеръ въ припадк величайшаго изумленія. — Какъ это можно, почтеннйшій! Видть сержанта Сноббина! Да понимаете-ли вы, почтеннйшій, что тутъ нужна особая консультація, требующая значительнаго времени и даже значительныхъ издержекъ? Нтъ, нтъ, почтеннйшій, и не думайте теперь о такомъ свиданіи.
Но м-ръ Пикквикъ ршился непремнно поставить на своемъ, и слдствіемъ его настойчивости было то, что не дальше, какъ черезъ десять минутъ, адвокатъ и его кліентъ благополучно прилетли въ контору великаго сержанта Сноббина.
Это была довольно просторная комната съ огромнымъ письменнымъ столомъ подл камина, украшеннаго вычурными фресками. Время и чернильныя пятна почти совершенно уничтожили природный цвтъ матеріи, покрывавшей столъ, но, посл тщательнаго наблюденія, можно было догадаться, что это была первоначально фризовая матерія зеленаго цвта. На стол валялись многочисленныя пачки бумагъ, перевязанныхъ красными снурками, и за столомъ сидлъ пожилой конторщикъ съ полными и румяными щеками, обличавшими совершеннйшее состояніе его здоровья. Джентльменскій видъ конторщика и массивная золотая цпь, украшавшая его грудь, свидтельствовали неоспоримо нагляднымъ образомъ, что контора м-ра сержанта Сноббина имла обширнйшую и выгодную практику въ юридическихъ длахъ.