Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
— Но ужъ теперь… право, м-съ Раддль, не можетъ быть никакого сомннія, что въ половин будущей недли я обдлаю аккуратно вс свои дла. Тогда мы сквитаемся, и, авось, впередъ ужъ не будетъ больше никакихъ недоразумній между нами.
Этого только и добивалась м-съ Раддль. Она вломилась въ комнату студента именно за тмъ, чтобъ дать просторъ своимъ взволнованнымъ чувствамъ, и еслибъ, сверхъ чаянія, м-ръ Сойеръ заплатилъ ей свои деньги, это, вроятно, озадачило бы ее чрезвычайно непріятнымъ образомъ… Нсколько предварительныхъ комплиментовъ, сказанныхъ на кухн м-ру Раддлю, совершенно приготовили ее къ этой высоко-трагической сцен.
— Неужели вы думаете,
— Позвольте, сударыня, — перебилъ м-ръ Бенжаменъ Алленъ.
— Вамъ что угодно? Можете поберечь свои замчанія для себя самого, — сказала м-съ Раддль, внезапно пріостанавливая быстрый потокъ своей рчи и обращаясь къ гостю своего постояльца съ медленною и величественною торжественностью. — Я и не знала, сэръ, что вы имете какое-нибудь право ввязываться въ чужой разговоръ. Вы, кажется, ещене нанимали моихъ комнатъ, сэръ.
— Разумется, не нанималъ, — сказалъ м-ръ Бенжаменъ Алленъ.
— Очень хорошо, — подхватила м-съ Раддль, — въ такомъ случа, молодой человкъ, продолжайте рубить и рзать кости бдныхъ людей въ своемъ госпитал и держите языкъ свой за зубами, не то здсь найдутся особы, которыя порасквитаются съ вами, сэръ.
— Ахъ, какая неразсудительная женщина, — пробормоталъ м-ръ Бенъ Алленъ.
— Прошу извинить, молодой человкъ, — сказала м-съ Раддль, съ трудомъ удерживая новый припадокъ гнва, — не угодно-ли вамъ повторить, что вы сейчасъ изволили сказать?
— Ничего, сударыня, я не имлъ намренія васъ обидть, — отвчалъ Бенъ Алленъ, уже начинавшій нсколько безпокоиться на свой собственный счетъ.
— Прошу извинить, молодой человкъ, — повторила м-съ Раддль громкимъ и повелительнымъ тономъ. — Кого, сэръ, вы назвали сейчасъ неразсудительной женщиной? Ко мн, что ли, вы относите это замчаніе, сэръ!
— Что это за напасти, право! — проговорилъ м-ръ Бенжаменъ Алленъ.
— Я спрашиваю васъ еще разъ, ко мн или нтъ относится ваше замчаніе, сэръ? — перебила м-съ Раддль, возвышая голосъ на цлую октаву и растворяя настежь об половинки наружной двери.
— Конечно къ вамъ, — отвчалъ м-ръ Бенжаменъ Алленъ.
— Ну, да, разумется, ко мн,- сказала м-съ Раддлъ, отступая постепенно къ дверямъ и возвысивъ свой голосъ до самой верхней ноты, чтобы доставить живйшее удовольствіе своему супругу, укрывавшемуся на кухн. — Разумется, разумется, и всему свту извстно, что всякій шарамыжникъ можетъ безнаказанно обижать меня въ моемъ собственномъ дом, потому что муженекъ мой лежитъ себ, какъ байбакъ, не обращая никакого вниманія на свою жену, какъ будто я y него то же, что собака
Здсь м-съ Раддль пріостановилась, желая, повидимому, удостовриться, пробудился ли ея горемычный супругъ; но видя, что попытки ея не произвели желаннаго эффекта, она медленно начала спускаться съ лстницы, заливаясь горючими слезами. Въ эту минуту вдругъ раздался громкій двойной стукъ въ уличную дверь. Раддль застонала и зарыдала во весь голосъ, заглушая всякій шорохъ и движеніе на всемъ этомъ пространств. Когда, наконецъ, стукъ, усиливаясь постепенно, повторился до десяти разъ, она быстро прошмыгнула въ свою комнату и неистово захлопнула дверь.
— Не здсь-ли живетъ м-ръ Сойеръ? — спросилъ м-ръ Пикквикъ, когда калитка отворилась.
— Здсь, — отвчала двушка, — въ первомъ этаж. Взойдя на лстницу, поверните направо; — тутъ и есть.
Сдлавъ это наставленіе, двушка, принадлежавшая, вроятно, къ аборигенамъ этого захолустья, побжала на кухню со свчою въ рукахъ, совершенно довольная тмъ, что выполнила аккуратно все, что могли отъ нея требовать въ подобномъ случа неизвстные пришельцы.
М-ръ Снодграсъ, которому досталось войти послднимъ, принялъ на себя обязанность запереть калитку желзнымъ болтомъ, что задержало его на нсколько минутъ, такъ какъ болтъ не вдругъ подчинился усиліямъ его неопытной руки. Затмъ почтенные друзья ощупью поплелись наверхъ, гд ихъ принялъ весьма радушно и учтиво м-ръ Бобъ Сойеръ, который, однакожъ, побоялся сойти внизъ изъ опасенія наткнуться на неугомонную м-съ Раддль.
— Здравствуйте, господа! — сказалъ горемычный студентъ. — Очень радъ васъ видть. Поостерегитесь: тутъ стаканы.
Предостереженіе относилось къ м-ру Пикквику, который собирался положить свою шляпу на подносъ.
— Ахъ, что я длаю! — сказалъ м-ръ Пикквикъ. — Прошу извинить.
— Ничего, ничего, — сказалъ Бобъ Сойеръ. — Квартира, какъ видите, не совсмъ обширна; но вы этого должны были ожидать, когда собирались навстить молодого холостяка. Прошу покорно. Съ этимъ джентльменомъ вы ужъ, кажется, знакомы, если не ошибаюсь?
М-ръ Пикквикъ пожалъ руку Бенжамену Аллену, и этому примру немедленно послдовали его друзья. Лишь только они заняли свои мста, послышался опять двойной стукъ.
— Это, я думаю, Джекъ Гопкинсъ, — сказалъ м-ръ Бобъ Сойеръ. — Тсс! Такъ и есть. Ну, Джекъ, пошевеливайся скоре.
По лстниц раздались тяжелые шаги, и чрезъ минуту въ комнату вошелъ Джекъ Гопкинсъ. На немъ былъ черный бархатный жилетъ съ блестящими мдными пуговицами и пестрая рубашка съ блыми фальшивыми воротничками.
— Отчего такъ поздно, Джекъ? — спросилъ м-ръ Бенжаменъ Алленъ.
— Задержали въ клиник,- отвчалъ Гопкинсъ.
— Что новаго?
— Ничего особеннаго. Два, три кадавера и одинъ переломанный субъектъ.
— Что? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.
— Переломанный субъектъ. Кто-то, видите ли, упалъ изъ окна четвертаго этажа, его подняли и привезли къ намъ въ клинику. Случай весьма счастливый, и мы очень рады.
— Вы хотите сказать, что паціентъ y васъ выздороветъ? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.
— Нтъ, — отвчалъ Гопкинсъ безпечнымъ тономъ. — Нтъ, онъ умретъ непремнно, но завтра поутру y насъ будетъ блистательная операція. Можно залюбоваться, когда длаетъ операцію Слешеръ. Спектакль великолпный!