Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
Взоры всей публики обратились на господъ Додсона и Фогга.
— Итакъ, вс эти дамы, какъ вы говорите, удивлялись необыкновенной честности господъ Додсона и Фогга, — сказалъ м-ръ Бузфуцъ. — Продолжайте, сэръ.
— Он восхищались также необыкновеннымъ великодушіемъ господъ Додсона и Фогга, потому что эти господа не потребовали никакого предварительнаго вознагражденія за свои хлопоты, разсчитывая, что м-съ Бардль отблагодаритъ ихъ съ лихвой, когда они вытянутъ денежки изъ кармана м-ра Пикквика.
При этомъ неожиданномъ отвт зрители снова засмялись. Додсонъ и Фогтъ торопливо подошли
— Ваша правда, господа, ваша правда, — громко сказалъ сержантъ Бузфуцъ, стараясь принять спокойный видъ. — Милордъ, непроницаемая глупость этого свидтеля отнимаетъ всякую надежду уяснить черезъ него сущность нашего дла. Я не стану больше безпокоить господъ присяжныхъ предложеніемъ ему безполезныхъ вопросовъ. — Сэръ, можете удалиться на свое мсто.
— Господа, не угодно-ли кому-нибудь изъ васъ допросить меня вторично? — спросилъ Самуэль, приподнимая свою шляпу.
— Нтъ, м-ръ Уэллеръ, покорно васъ благодарю, — сказалъ сержантъ Сноббинъ, улыбаясь.
— Сойдите съ этого мста, — сказалъ сержантъ Бузфуцъ, нетерпливо махнувъ рукою.
Самуэль ушелъ, радуясь душевно, что онъ усплъ п_о_д_д__д_ю_л_и_т_ь господъ Додсона и Фогга, сколько это возможно было при его положеніи и средствахъ. Не сказать ничего о м-р Пикквик и повредить разухабистой старух — вотъ все, что имлъ онъ въ виду, приготовляясь быть свидтелемъ въ этомъ дл.
— Милордъ, — сказалъ сержантъ Сноббинъ, — я не имю никакихъ возраженій противъ того, что кліентъ мой, м-ръ Пикквикъ, владетъ независимымъ состояніемъ и не состоитъ на дйствительной служб.
— Очень хорошо, — сказалъ сержантъ Бузфуцъ, — мы внесемъ это въ протоколъ.
Затмъ сержантъ Сноббинъ, обращаясь къ присяжнымъ, началъ свою великолпную рчь въ защиту отвтчика. Долго и краснорчиво говорилъ онъ, изображая самыми яркими красками добродтели великаго человка и заслуги его въ ученомъ мір; но мы не считаемъ нужнымъ приводить здсь буквально эту рчь, такъ какъ читатели наши уже имютъ, конечно, самое высокое понятіе о нравственныхъ и умственныхъ достоинствахъ президента Пикквикскаго клуба. Ораторъ изъяснилъ съ удовлетворительной отчетливостью, что записки м-ра Пикквика къ вдов Бардль, не заключая никакого аллегорическаго смысла, имли только непосредственное отношеніе къ его обдамъ и хозяйственнымъ распоряженіямъ въ его спальн. Словомъ, м-ръ сержантъ Сноббинъ сдлалъ все, что могъ, въ пользу великаго человка.
Наконецъ, вице-президентъ Стерлейхъ произнесъ, въ назиданіе присяжныхъ, краткую, но сильную и выразительную рчь, увщевая ихъ дйствовать въ настоящемъ случа по долгу совсти и чести. Вотъ сущность этой рчи:
"Милостивые государи, если вдова Бардль не виновата, то не подлежитъ никакому сомннію, что виноватъ старикъ Пикквикъ, и если, напротивъ, Пикквикъ не виноватъ, то вся вина должна падать на вдову Бардль. Вы слышали показанія, отобранныя отъ Елизаветы Клоппинсъ: можете имъ врить, если они удовлетворительны, и можете не врить, какъ скоро находите ихъ неудовлетворительными. Если общаніе вступить въ законный бракъ дйствительно было нарушено, то вы можете, милостивые государи, подвергнуть нарушителя взысканію законныхъ проторей и неустойки; если же,
Затмъ, какъ и слдуетъ, присяжныхъ заперли въ ихъ особенной комнат, гд они должны были, посл предварительныхъ обсужденій, ршить дло единодушно и единогласно. Вице-президентъ, между тмъ, удалился въ свою особенную комнату, чтобъ освжить себя на досуг бараньими котлетами и стаканомъ остъ-индской мадеры.
Минутъ черезъ двадцать мучительнаго ожиданія присяжные снова воротились въ залу и вслдъ за ними вошелъ господинъ вице-президентъ Стерлейхъ. М-ръ Пикквикъ надлъ очки и устремилъ тревожный взглядъ на старшину.
— Господа, — сказалъ вице-президентъ, — вс-ли вы поступали единодушно при составленіи окончательнаго приговора?
— Вс,- отвчалъ старшина.
— Кого же вы обвинили, господа: просительницу или отвтчика?
— Отвтчика.
— Сколько долженъ онъ внести Бардль?
— Семьсотъ пятьдесятъ фунтовъ.
М-ръ Пикквикъ неистово сдернулъ очки со своего носа, вытеръ стекла и положилъ ихъ въ карманъ. Затмъ, надвая довольно медленно свои лайковыя перчатки, онъ машинально послдовалъ за Перкеромъ изъ судебной палаты.
На минуту они остановились въ боковой комнат, гд Перкеръ долженъ былъ расплатиться за судебныя издержки. Здсь м-ръ Пикквикъ соединился со своими друзьями, и здсь также глаза его наткнулись на господъ Додсона и Фогга, потиравшихъ свои руки отъ душевнаго восторга.
— Ну, господа, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
— Ну, сэръ, — отозвался Додсонъ за себя и своего товарища.
— Вы, конечно, уврены, господа, что я заплачу эти деньги:- такъ ли? — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
Фоггъ отвчалъ, что это очень вроятно; Додсонъ улыбнулся и прибавилъ, что они могутъ ихъ вытребовать черезъ судъ.
— Вы можете судить меня тысячу лтъ сряду, господа Додсонъ и Фоггъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ съ необыкновенною запальчивостью, — но вамъ не вытащить изъ моего кармана ни одного фартинга, хотя бы мн пришлось цлую жизнь просидть въ тюрьм.
— Ха, ха, ха! — закатился Додсонъ. — Это мы увидимъ, сэръ, увидимъ!
— Хи, хи, хи! — залился м-ръ Фоггь. — Нельзя-ли вамъ, м-ръ Пикквикъ, немножко поубавить своей храбрости?
Остолбенлый и безмолвный отъ сильнйшаго негодованія, Пикквикъ позволилъ себя, безъ малйшаго сопротивленія, увести къ воротамъ, гд дожидался его Самуэль Уэллеръ y наемной кареты.
Лишь только м-ръ Уэллеръ откинулъ подножки и приготовился самъ вспрыгнуть на козлы, какъ чья-то рука слегка ударила его по плечу: онъ оглянулся и увидлъ передъ собой своего почтеннаго родителя, который только-что вышелъ изъ суда. Старецъ былъ пасмуренъ, угрюмъ, и на лиц его выразилась глубокая, душевная скорбь, когда онъ проговорилъ густымъ басомъ:
— Я заране зналъ и чувствовалъ, какую механику собирались подсмолить эти сутяги. Эхъ, Самми, Самми, почему бы теб не навести на разумъ своего добраго старшину! Въ одномъ только alibi было его спасенье!