Замогильные записки Пикквикского клуба

Диккенс Чарльз

— Гмъ! — прокашлянулъ м-ръ Смангль.

— Что вы сказали, сэръ? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.

— Нтъ, сэръ, я ничего не сказалъ, — отвчалъ м-ръ Смангль.

— Стало быть, мн такъ послышалось?

— Стало быть.

Все это было очень мило и деликатно, и чтобы утвердить новое знакомство на дружественномъ основаніи, м-ръ Смангль принялся, въ сильныхъ выраженіяхъ, уврять м-ра Пикквика, что онъ почувствовалъ къ нему глубочайшее уваженіе съ перваго взгляда.

— Вы попали сюда черезъ ловушку, сэръ? — спросилъ м-ръ Смангль.

— Черезъ что? — сказалъ м-ръ Пикквикъ.

— Черезъ

ловушку?

— Извините, я васъ не понимаю.

— Ну, какъ не понимать? — возразилъ м-ръ Смангль. — Черезъ ту ловушку, что стоитъ на Португальской улиц. {На Португальской улиц находился Коммерческій судъ. Смангль хочетъ спросить Пикквика, не злостный ли онъ банкротъ. Прим. перев.}

— А! — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — нтъ, нтъ, вы ошибаетесь, сэръ.

— Можетъ быть, скоро отсюда выйдете? — спросилъ Смангль.

— Едва-ли, — отвчалъ м-ръ Пикквикъ. — Я отказываюсь платить протори и убытки по одному незаконному длу, и за это посадили меня въ тюрьму.

— A вотъ меня такъ, сэръ, бумага погубила! — воскликнулъ м-ръ Смангль.

— Это какъ? Извините, сэръ, я опять васъ не понимаю, — простодушно сказалъ м-ръ Пикквикъ.

— Да-съ, бумага погубила мою головушку, — повторилъ м-ръ Смангль.

— То есть, выторговали писчей бумагой… содержали магазинъ по этой части? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.

— О, нтъ, сэръ, нтъ! — возразилъ м-ръ Смангль, — до этого еще мн не приходилось унижаться въ своей жизни. Торговли я не производилъ. Подъ именемъ бумаги я разумю собственно векселя на имя разныхъ олуховъ, которые, скажу не въ похвальбу, десятками попались на мою удочку.

— Ну, вашъ промыселъ, если не ошибаюсь, былъ довольно опасенъ, — замтилъ м-ръ Пикквикь.

— Еще бы! — сказалъ м-ръ Смангль, — люби розы, люби и шипы. Что изъ этого? Вотъ я теперь въ тюрьм. Кому какое дло? Разв я сталъ отъ этого хуже?

— Ничуть не хуже, — замтилъ м-ръ Мивинсъ. М-ръ Смангль, для полученія своего настоящаго мста въ тюрьм, пріобрлъ задаромъ изъ чужой шкатулки нсколько брильянтовыхъ бездлокъ, вымненныхъ имъ на чистыя денежки y одного ростовщика.

— Однако все это сухая матерія, господа, — сказалъ м-ръ Смангль, — не мшало бы, эдакъ, промочить горло чмъ-нибудь въ род хереса или портвейна. Новичокъ дастъ деньги, Мивинсъ сбгаетъ въ буфетъ, a я помогу пить. Вотъ это и будетъ значить, что мы воспользуемся экономической системой раздленія труда.

Во избжаніе дальнйшихъ поводовъ къ ссор, м-ръ Пикквикъ охотно согласился на предложеніе и, вынувъ какую-то монету изъ кошелька, вручилъ ее м-ру Мивинсу, который, не теряя драгоцннаго времени, тотчасъ же побжалъ въ буфетъ, такъ какъ было уже около одиннадцати часовъ.

— Позвольте-ка, почтеннйшій, — шепнулъ Смангль, когда пріятель его вышелъ изъ дверей, вы что ему дали?

— Полсоверена, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.

— Это, я вамъ скажу, демонски любезный джентльменъ, — замтилъ Смангль, — предупредительный, обязательный и ловкій, какихъ даже немного наберется на бломъ свт; но…

Здсь м-ръ Смангль пріостановился и сомнительно покачалъ головой.

— Вы, конечно, не думаете, что онъ способенъ воспользоваться этими деньгами для собственнаго употребленія? — спросилъ м-ръ

Пикквикъ.

— О, нтъ, этого быть не можетъ; потому-то я и сказалъ, что онъ демонски любезный джентльменъ, отвчалъ м-ръ Смангль, — но все-таки, знаете, неровенъ случай; не мшало бы кому-нибудь присмотрть, не разобьетъ-ли онъ бутылки, или не по теряетъ-ли деньги на возвратномъ пути. Все можетъ статься съ человкомъ. Послушайте, сэръ, сбгайте внизъ и посмотрите за этимъ джентльменомъ.

Послднее предложеніе относилось къ маленькому и робкому человку, весьма бдному по наружности. Впродолженіе всего этого разговора, онъ, скорчившись, сидлъ на своей постели, очевидно озадаченный новостью своего положенія.

— Вы вдь знаете, гд буфетъ, — продолжалъ Смангль. — Догоните этого джентльмена и скажите, что васъ прислали къ нему на подмогу. Или нтъ, постойте… вотъ что я придумалъ, господа, заключилъ Смангль съ плутовскимъ видомъ.

— Что? — сказалъ м-ръ Пикквикь.

— Пошлите ему лучше сказать, чтобы онъ на сдачу купилъ сигаръ. Превосходная мысль! Ну, такъ вы побгите, любезный, и скажите ему это: слышите? Сигары y насъ не пропадутъ, — продолжалъ Смангль, обращаясь къ м-ру Пикквику; — я выкурю ихъ за ваше здоровье.

Этотъ замысловатый маневръ былъ придуманъ и выполненъ съ такимъ удивительнымъ спокойствіемъ и хладнокровіемъ, что м-ръ Пикквикъ не сдлалъ бы никакихъ возраженій даже въ томъ случа, еслибъ имлъ какую-нибудь возможность вмшаться въ это дло. Черезъ нсколько минутъ Мивинсъ возвратился съ хересомъ и сигарами. М-ръ Смангль налилъ своимъ товарищамъ дв разбитыхъ чашки, a самъ вызвался тянуть прямо изъ горлышка бутылки, объявивъ напередъ, что между истинными друзьями не можетъ быть на этотъ счетъ никакихъ церемоній. Вслдъ затмъ, въ одинъ пріемъ онъ опорожнилъ половину того, что оставалось въ бутылк.

Вскор водворилось совершеннйшее согласіе во всей компаніи. М-ръ Смангль для общаго назиданія принялся разсказывать о различныхъ романтическихъ приключеніяхъ, случавшихся съ нимъ въ разное время на широкой дорог разгульной жизни. Всего интересне были анекдоты объ одной благовоспитанной лошади и великолпной еврейк чудной красоты, за которою ухаживали самые модные денди изъ всхъ "трехъ королевствъ".

Задолго до окончанія этихъ извлеченій изъ джентльменской біографіи, м-ръ Мивинсъ повалился на свою постель и захраплъ. Робкій незнакомецъ и м-ръ Пикквикъ остались одни въ полномъ распоряженіи м-ра Смангля.

Однакожъ и эти два джентльмена въ скоромъ времени утратили способность восхищаться трогательными мстами неутомимаго повтствователя. М-ръ Пикквикъ, погруженный въ сладкую дремоту, очнулся на минуту, когда пьяный джентльменъ затянулъ опять комическую псню, за что получилъ въ награду стаканъ холодной воды, вылитый ему за галстухъ рукою Смангля, въ доказательство того, что публика не намрена боле слушать этого концерта. Затмъ м-ръ Пикквикъ уже окончательно растянулся на постели, и въ душ его осталось весьма смутное сознаніе, что м-ръ Смангль началъ новый и длинный разсказъ, кажется, о томъ, какимъ образомъ однажды удалось ему «настрочить» фальшивый вексель и «поддедюлить» какого-то джентльмена.