Замок пилигрима

Уинспир Вайолет

Она закусила губу.

— Рыба была замечательная. Спасибо, что поделился со мной, Фернандо.

— Мне было приятно, сеньорита. — Но мальчик смерил ее немного недоверчивым взглядом — волосы Ивейн растрепались, подол платья вымок, когда она несколько раз бегала в море за мячом. — Вы по правде живете в кастильо, сеньора маркиза? — спросил он.

— Еще как по правде, — улыбнулась Ивейн, протягивая ему руку на прощанье. — Аdios, Фернандо. — Надеюсь, мы еще когда-нибудь увидимся.

Он не пожал ей руку, как она ожидала, а со старомодной церемонностью

наклонился и поцеловал ее.

— Наsta la vista [23] , сеньорита.

Когда долговязая мальчишеская фигура исчезла из виду, Ивейн почувствовала себя очень одиноко. Скоро зайдет солнце, матерчатые туфли не годились для длинных прогулок. Однако если стоять здесь и жалеть себя — никогда не доберешься домой, и в лучах предзакатного солнца Ивейн заспешила по дороге, идущей вдоль моря, которую указал ей Фернандо, и рассеянно отметила, что горы Испании тонули в тумане, так что виднелись только их вершины. В лучах шафранового солнца то тут, то там появлялись маленькие клочки тумана и плыли над водой.

23

Наsta la vista — До свидания (исп.)

Вид был прекрасным и таинственным, но через полчаса Ивейн, остановившись передохнуть, увидела, что солнце, которое уже закатывалось за море, тоже скрыто пеленой тумана. Девушка взглянула в сторону моря, и холодок пробежал по ее спине. Скоро совсем стемнеет! Ей показалось, что морской туман наползает на остров. Ивейн заторопилась и вдруг вскрикнула — нога подвернулась. Она потерла место ушиба и грустно посмотрела на туфлю, лишившуюся каблука.

— Да, сегодня мне не везет, — тихо сказала Ивейн сама себе. Наполненная туманом мгла сомкнулась вокруг девушки, когда она поковыляла дальше, вглядываясь вдаль в надежде разглядеть башни замка.

Волосы Ивейн начали покрываться влагой. Вдруг она услышала ползущий со стороны испанского побережья жуткий, зловещий звук сирен — сигнал о тумане судам, заходящим в гавань, — и заковыляла чуть быстрее, а туман крался за ней по пятам. Ивейн испытывала беспокойство, но не страх. Пару раз ей случалось заблудиться в вересковых пустошах в Комб-Сент-Блейз во время тумана, но, так как она выросла в деревне, Ивейн не паниковала. Этого следовало избегать всеми способами, потому что паника способна завести далеко от дороги, и тогда можно проблуждать много часов подряд.

Девушка сосредоточилась и поняла, что очень скоро влажный туман доберется до ее глаз и придется вооружиться только инстинктом и всей своей выдержкой, чтобы добраться домой. Она знала, что где-то поблизости должны быть дома, но они прятались в неглубоких лощинах между скалами, и Ивейн решилась сойти с обочины дороги, рискуя больше не выбраться на нее.

Она вспомнила, как утром сказала Луису, что в Англии такой солнечный день обычно заканчивается бурей и ливнем. Но и представить себе тогда не могла, что яркое

солнце этого острова может вдруг смениться таким густым, таким опасным морским туманом. И вот, пожалуйста, она очутилась в нем и чувствовала себя почти такой же беспомощной, как муха, увязшая в банке с медом. Ивейн было одиноко и холодно, она жалела, что не взяла с собой кофту. Вдруг девушка услышала за спиной звук, на который резко оглянулась.

Впервые за целый час она увидела фары машины, которая быстро ехала в ее сторону, огни пронизывали туманную мглу, как два маяка. Сердце Ивейн подпрыгнуло. Любой ценой она должна остановить машину и умолить подвезти ее… она должна это сделать!

Девушка выбежала на дорогу перед автомобилем. Фары высветили ее белое платье, и водитель резко вильнул, чтобы не наехать на нее. Раздался визг тормозов, а секундой позже, со скрежетом металла и звоном бьющегося стекла, машина врезалась в дерево. Наступила мертвая тишина.

Перепуганная Ивейн подбежала к машине и попыталась открыть дверцу. Кто-то толкнул дверцу изнутри, и, несмотря на окутывающий их туман и косой свет уцелевшей в потолке салона лампы, она узнала высокую худую фигуру, мрачное лицо и черные волосы. От взгляда темных глаз, словно окативших ее с ног до головы горячей волной, Ивейн моментально забыла о холоде.

Так, в тумане, при странном свете тусклой лампочки они молча смотрели друг на друга.

— Вы… целы? — расстроенно спросила Ивейн.

— Да, но, увы, не могу сказать, что благодаря тебе, — язвительно ответил дон Хуан. — Я так понимаю, что ты заблудилась в тумане?

— Да, сеньор. — Она готова была расплакаться от потрясения и от радости видеть его, живого и невредимого, за рулем машины. Бампер был разбит, а когда маркиз попытался завести мотор, послышалось только чиханье. Машина не заводилась. Ивейн знала, что дон Хуан иногда сам водит автомобиль, который специально сконструирован так, чтобы было удобно вытянуть больную ногу.

Когда Ивейн подумала про его ногу, ей стало совсем нехорошо, и она схватилась за ручку дверцы.

— Надеюсь, с ногой ничего не случилось? — проговорила она еле слышно.

— Да все в порядке, если не считать моей машины и настроения. Почему ты не могла просто стоять на обочине и помахать мне, чтобы я остановился? Фары высветили бы тебя в этом белом платье.

— Я… я ни о чем не могла думать, только бы остановить машину. Простите, мне так жаль… а мотор что, совсем сломался?

Он еще раз попробовал включить зажигание, но мотор в ответ только стучал в ватной тишине поглощенной туманом ночи.

— Наверное, двигатель поврежден, — сухо сообщил дон Хуан и, окинув воспитанницу взглядом, подвинулся на сиденье, протянул руку и втащил ее в машину. — Закрой дверь, чтобы туман сюда не вползал, — сказал он.

Ивейн повиновалась, а дон Хуан тем временем открыл отделение под приборной доской и вытащил глухо звякнувшую фляжку.

— Выпей. — Открутив крышку, он протянул ей фляжку. — Ты вся дрожишь, Ивейн.