Замуж за принца любой ценой

Бакулина Екатерина

— Кто? — Йоан поднял одну бровь, словно спрашивая: кто, по мнению Исбел, дама его сердца?

— О, я думала… — Исбел слегка смутилась, посмотрела на Адель.

И Адель смутилась еще больше, едва удержалась, чтобы не зажмуриться.

Йоан криво усмехнулся.

— Адель, вы бы гордились моей победой в турнире?

— Я? — она растерялась. — Почему я?

— Она приехала сюда, чтобы радоваться победам принца Роналда, — сказала Гленн. — Зачем ей вы, милорд?

— А вы не слышали, — Йоан удивился. —

Уже все говорят, что я увел у Рона еще одну невесту. Но на этот раз красивую.

Адель была готова провалиться сквозь землю. Побледнела.

А вот Гленн даже позеленела совсем.

— Они льстят вам, милорд. У вас не хватило бы сил увести даже одну, — сказала она, потянулась и схватила Адель за руку, словно невзначай. — Правда же, Адель? К тому же, вы уезжаете насовсем…

Руку пронзила острая боль. Адель чуть не вскрикнула, пришлось собрать все силы, чтобы не подать виду и даже немного улыбнуться.

Надо ответить?

— Я здесь всего три дня, — сказала она. — Я даже не понимаю, о чем вы говорите.

— Гленн! — Йоан сказал это шепотом, но Гленн мигом отдернула руку и даже спрятала ее за спину, словно обожглась. Поджала губы.

— Адель, вы когда-нибудь были на турнире? — спросила принцесса.

Можно немного выдохнуть, хотя на глаза все равно наворачивались слезы, и пальцы сводило судорогой. Сейчас пройдет…

— Нет, никогда.

— Хотели бы побывать?

Улыбнуться…

— Если ваше высочество поедет, мне, наверно, стоит поехать тоже?

— Я бы хотела поехать, — сказала принцесса. — Посмотреть на Рона, на других… Надеюсь, послы из Ауэгды не успеют приехать за мной до осенних штормов.

— Ваш брат собирался ехать на турнир, Адель, — сказал Йоан серьезно. — Думаю, вам тоже будет интересно.

— Может быть.

Запястье ныло так, что сводило зубы.

— Адель, — Йоан поднялся на ноги, протянул ей руку, — можно вас на пару слов?

Она нерешительно оглянулась на принцессу, Эленор кивнула ей.

— Ваш брат был здесь недавно, у нас с ним возник один спор… — сказал Йоан. — Можно уточнить кое-что у вас?

— Да…

Адель поднялась на ноги.

Он отвел ее в сторону, подальше, так, чтобы разговора не было слышно. Встал к компании спиной, немного закрывая Адель от всех.

— Что у вас с рукой? — спросил он.

— Ничего, все в порядке.

Адель поджала губы.

— Не говорите глупости. Снимите перчатки.

— Нет.

— Не заставляйте меня применять силу. Снимите.

— Вы же не станете этого делать? — сказала она. — Все смотрят.

— Я сделаю так, что никто не заметит. Просто заставлю вас.

— Ментальное насилие запрещено.

— Да. Потом вы сможете заявить на меня в Совет. Но только вам придется рассказывать и все остальное.

— Я ни в чем не виновата, мне нечего бояться.

— Тогда заявляйте смело.

Он

сказал это так спокойно и…

Закрыться она не успела. Все произошло так быстро. Не было никаких нитей, никакой тишины, ничего. Просто всего лишь одно мгновение, и Адель понимает, что не может больше пошевелиться. Совсем. Стоит, словно статуя. Йоан берет ее за руку, чуть выше локтя, и осторожно, бережно снимает печатку. Потом второю. Он стоит так, что принцессе и остальным за его спиной ничего толком не разглядеть.

Потом все возвращается.

Это настолько невероятно… Пугающе.

Р-раз, и все.

Адель даже покачнулась, но устояла.

— Осторожно, — сказал Йоан. — Не падайте. Кто это вас так?

— Как вы смеете!

Хотелось его придушить, честное слово.

Но хуже всего была собственная беспомощность.

— Кто? Ваша мать?

— Я тоже поругалась с матерью, — Адель нервно усмехнулась, да, это могло бы быть даже смешно. — Но она не хотела делать мне больно. Вы не понимаете…

Хотелось расплакаться.

Йоан покачал головой.

— Это плохо. Если ваша мать не хотела, и у нее это вышло случайно, то это намного хуже, чем если бы она сделала это специально. Значит, она не контролирует свою силу. Это очень серьезно, Адель. Вам не объясняли? К сожалению, так бывает часто. Девочек часто не учат управлять серьезной боевой магией, считают, что это не нужно. Учат ее глушить. К Олстерам, Иннсам — это не относится, их сила другой природы. Но вот Броди, Локхартам, Тандри — приходится тяжело. Если силу последовательно глушить в себе много лет, то это может плохо закончится. Можно сойти с ума. Можно выгореть. Можно спалить все вокруг себя. Вас учили управлять силой смерти, Адель?

Она знала это.

— Мой брат, да. Он занимался со мной.

— Брат. Но не мать? Значит, ее саму не учили?

Нет. Мать говорила — женщина не должна. Она страдала из-за этого, но сделать ничего не могла. Адель помнила, как однажды в ссоре мать прожгла отцу руку, по-настоящему, до кости. Шрамы потом остались на всю жизнь. Не был бы он Мором, она бы убила… Так было, с обычными людьми. Служанку, которая случайно разлила молоко ей на платье, мальчика с конюшни, который чуть не сбил ее с ног… Плакала потом. Но не могла справиться.

Сила Моров в другом, отец объяснял ей.

А вот со смертью Адель учил управлять брат. Тавишу приглашали учителей из дальних ветвей Тандри, а потом Тавиш занимался с ней. Она тоже оставила на нем много следов, но он, вместе с Адель, учился защищаться. В детстве, к счастью, сила не проявляется в полной мере.

— Это не ваше дело, — сказала она.

— Не мое.

— Моя мать скоро уедет.

— Я знаю, — сказал он.

— Скажите еще, что это вы заставили ее уехать.

— Я приложил к этому руку.