Замуж за принца
Шрифт:
— Может, оставим это? — сказал Кай, проявляя заметное нетерпение поскорее покончить с бесплодными предположениями.
Себастьян вынул из кармана часы — подарок Элизы — и взглянул на стрелки. Потрогал пальцем сделанную по-латыни надпись: «Любовь и верность».
— Йе.
Остаток того вечера Себастьян заставлял себя улыбаться и веселиться, припоминая советы одного из своих многочисленных наставников, мастера Таддеуса. Задача мастера Таддеуса заключалась в том, чтобы подготовить Себастьяна к превращению в короля. И он неделю за неделей гонял своего воспитанника, приучая к придворному этикету, умению держаться перед подданными, светским
Сейчас мастер Таддеус гордился бы своим воспитанником.
Так и проходил тот вечер: Себастьян вращался в залах и коридорах Кенсингтонского дворца, а вот мысли его вращались вокруг Матуса, а особенно вокруг домика на Бедфорд-сквер, 34.
Глава 23
В среду на минувшей неделе некая достойная молодая леди, внешностью схожая с павой, была замечена в магазине на Бонд-стрит, когда выбирала себе приданое. Из этого некоторые заключают, что вскоре будет официально объявлено о помолвке августейшей особы.
Прискорбный инцидент с некоей дамой, упавшей в обморок во время церковной службы в Бельгравии на прошлой неделе, вынуждает нас снова просить достопочтенных дам не шнуровать свои корсеты чрезмерно туго. Даже пойманного дикого зверя не стали бы мы связывать столь жестоко, как затягиваем свои собственные талии. Не забывайте о том, что хорошее здоровье есть непременным условием удачного замужества, а доброе здоровье подразумевает и способность дышать.
В тихий субботний день в дом судьи внезапно примчалась Каролина, задыхающаяся от возбуждения. Поцеловав судью, она рухнула на кушетку, будто упала в обморок, и выпалила:
— Элизабет Кин в отчаянии, а ее отец вне себя от ярости! Похоже на то, что приз достался Кэтрин Моэм.
Элизе незачем было спрашивать, какой приз достался Кэтрин Моэм. Сердце у нее сразу ухнуло в пятки.
— Так он выберет Паву?
— Мне сказали, что родственники выкопали где-то для нее преподавателя, который обучает ее всему, что только может быть связано с Алусией. Говорят, к тому времени, когда Кэтрин вновь встретилась с принцем, она уже знала о его державе больше, чем он сам!
— Ну, это, вероятно, несколько преувеличено, — заметил судья.
— А Элизабет Кин считала, что ей достаточно мило улыбаться — и принц тотчас предложит ей руку и сердце.
— Ты, конечно, видишь в этом высокомерие, — вмешалась Холлис, — но я бы сказала, что в целом она вела себя совершенно правильно. Мужчины, они такие простаки.
— Надеюсь, ты не говоришь о присутствующих, — поправил ее судья.
— Боже мой, Элиза! Ты, надеюсь, здорова? — воскликнула Каролина.
— Что? — У Элизы кровь отхлынула от лица, ей не хватало воздуха. Но если не считать этого, она была вполне здорова. — Я прекрасно себя чувствую! — И она снова склонилась над часами, которые налаживала после небольшой поломки: там разладилась работа маховика. Вообще-то странно: маховик существует единственно для того, чтобы поддерживать равновесие всего механизма. Именно это он и делал, тикая многие десятки лет, пока вдруг ни с того ни с сего перестал выполнять свою функцию. Совсем как ее жизнь в последнее время.
— Я, право, шокирована, — призналась Холлис. — Я бы поставила на Элизабет Кин. Насколько я понимаю, она далека
— А что плохого в том, чтобы иметь свое мнение? — спросила Элиза, отрываясь от часов.
— Элиза, милая, ты что, и впрямь ничего не понимаешь? — удивилась Каролина. — Джентльменам вовсе не нужно, чтобы у женщины имелось хоть какое-то мнение. Нам положено быть скромными и делать то, что они нам велят. Женщина должна быть не мыслителем, а помощником в домашних делах. Вот когда леди Кэтрин наденут на голову корону, тогда она сможет высказывать любое мнение, какое ей захочется.
— Чепуха, — решительно заявил судья. Его пальцы сновали туда и сюда над вязанием, которое день ото дня заметно росло в размере. — Женщины не меньше мужчин имеют право высказывать свои взгляды.
— Боже правый, ваша честь! — расхохоталась Каролина. — Вам-то отлично известно, что это не так. Женщины, конечно, могут иметь свое мнение, но никто не допустит, чтобы они его высказывали. Поэтому и леди Кэтрин было бы гораздо лучше прикусить язычок, пока дело еще не сладилось.
Холлис тоже расхохоталась.
Элизе было не до смеха. Она подобрала полотняную сумку, которую вчера швырнула на спинку кресла.
— Схожу на рынок, — весело сообщила она.
— Что? Зачем? — спросила Холлис. — У нас же Каро!
— Да, я вижу, как она вытянулась на кушетке, будто у нее обморок. Она ничуть не будет возражать, правда, моя дорогая?
Каролина выпрямилась и положила ногу на ногу.
— Вовсе не возражаю. Я никуда не собираюсь уходить. Даже хочу отдохнуть. Просто ужасно вымоталась — до четырех утра торчала у Люсиль Хит.
— Да, вы же с ней теперь стали большими подругами, верно? — сказала Холлис. Она писала акварелью картину: корзинка, наполненная вязанием судьи.
— А что тебе потребовалось на рынке, Элиза? — поинтересовался судья.
Ей бы следовало подумать об ответе на такой вопрос заранее, прежде чем она небрежно закинула сумку на плечо. На рынке ей нужно было одно — оказаться подальше от сестры и ближайшей подруги. Она больше не в силах была слышать о Кэтрин Моэм.
— Могу пойти с тобой, если хочешь, — неожиданно прочирикала Поппи, стоявшая на приставной лесенке. Она всю неделю собиралась протереть пыль с книг на полках и сумела стряхнуть ее достаточно, так что уже два дня все ходили и чихали. — Молочница сегодня снова не пришла, а Маргарет нужно молоко.
— Тебе не захочется тащить молоко с самого рынка до нашей площади, Поппи, — сказала ей Холлис. — Честное слово, папочка, нам пора бы завести себе корову.
— И что с ней делать, милая моя? Ты хочешь поселить ее здесь, в гостиной?
— Ну тогда давай, Поппи, если только не хочешь остаться и поучаствовать в дискуссии о том, нужно ли семейству Триклбэнк с Бедфорд-сквер завести корову. Если пожелаешь, я по пути на рынок расскажу тебе, чем эта дискуссия закончится, — подвела итог Элиза.
— Я только захвачу свой плащ и возьму у Маргарет деньги.
— Когда ты собираешься вернуться, Элиза? — спросил отец. — Я хотел пойти сегодня на ужин к мистеру Флетчеру.
— Пожалуйста, иди, папочка, — ответила Элиза. — Ничего страшного, мы с Поппи поужинаем вдвоем.
Она прошла через всю комнату и поцеловала отца в лысину. Проходя мимо кушетки, прикоснулась губами ко лбу Каролины, а, пройдя ближе к двери, пожала руку Холлис.
— Вот здесь нужно чуть больше голубого, — посоветовала она, указывая на акварель.