Замуж за врага. Его (не) любимая 2

Марлин Юлия

Церемонию венчания София не запомнила.

Ее облачили в шелковое платье цвета снежного серебра, усыпанное бриллиантовыми каплями, едва прикрывшее грудь и оголявшее плечи и спину до лопаток, так, чтобы руна Дома Огненного Орла была видна для каждого, и подтверждала ее принадлежность к правящему роду. Волосы собрали в высокую прическу и украсили жемчужными цветами, на руки надели шелковые перчатки выше локтей.

Святослав облачился в белоснежный костюм. На высоком, под горло, воротнике и рукавах мундира сверкала вышивка, на спине — серебрился расшитый каменьями герб Дома Серебряного Волка,

широкий пояс стянул его талию. В традиционно заплетенные от висков косички, зачесанные за уши, были вплетены белые тесемки.

Священнослужитель обвенчал молодых и разрешил обменяться серебряными кольцами (из традиционного металла Дома Серебряного Волка).

Явь плыла, как в тумане. Голоса казались приглушенными отзвуками. Лица — размытыми пятнами света и серебра. Единственное, что заставило Софию ненадолго вынырнуть из пелены отчаяния, необходимость произнести брачную клятву.

Жених клятву первым. Потом взял невесту за руку и надел на безымянный палец тонкую полоску серебра, увитую выбивкой по внешней стороне (ювелир переплел имена невесты и жениха в причудливый узор и выбил по металлу).

Сдерживая дрожь в руках, София «окольцевала» Святослава.

Еще одно значительно отличие меж их народами, ибо в срединном княжестве во время венчания жених и невеста обменивались золотыми браслетами.

Свидетели взорвались ликованием.

— Можете поцеловать невесту, — разрешил священнослужитель.

Святослав приподнял голову девушки за подбородок двумя пальцами и заглянул в глаза. Под шум ликующих гостей пелена расползлась серыми комьями, княжна впервые за отчетливо увидела рядом… мужа. Его холодное, невозмутимое лицо и темные, бездонные глаза. Он наклонился и едва коснулся ее губ своими, но София испытала странное отвращение. Голос в голове обозвал ее предательницей.

«Обещала любить Ивара, а сама вышла за другого. Нет тебе прощения».

— Счастливых рассветов!

— Страстных закатов!

— Мудрых дней!

— Уютных вечеров, — пожелания, как цветочные лепестки сыпались со всех сторон.

Прогулку на княжеской лодке, царственно украшенной белыми и алыми лентами, София восприняла, как наказание. Холодный летний ветер. Неласковое северное солнце. Плеск синих вод о борта — все причиняло невыносимую боль. Похоже, только боль и удерживала ее сознание на грани, не позволяя до конца пересечь грань беспамятства.

Волки закатили грандиозное празднество. Вино и мед лились рекой, танцы сотрясали свадебный зал, смех и музыка оглушали и переполняли радостью.

Великий князь и его жена долго поздравляли молодых и желали всех благ. Верея, восторженная, будто эта свадьба была в ее честь, тепло обнимала брата и новую сестру. Друзья Святослава, облаченные в темно-синюю военную форму, тоже не остались в стороне.

Главными зачинщиками веселья оказались Рогнед и близнецы Словен и Тис. Впрочем, у них был еще один повод для радости. Как оказалось, в третий тур Игр волчьей крови вышли восемь участников: четверо уроженцев Дома Серебряного Волка, и по двое от Домов Оленей и Медведей. Среди Волков были Юрий и Рогнед. Даже вечно неулыбчивый Добрыня, просиживая в углу, ронял скупые слезы радости и упорно в этом не признавался.

— Что? Я плачу? Да ты окончательно рехнулся, Рогнед?

Или не видишь, что-то в глаз попало!

— Да, Наставник, конечно в глаз. А еще в рот, нос и сердце. Как и у всех.

Гости искренне радовались за молодоженов, но были и те, кто источал зависть и злость. Самым заметным был советник Алексис — тот сидел за дальним столом, осушал кубок за кубком и украдкой бросал на Софию хищные взгляды. И конечно, Эбена — придворная дама Вереи (а заодно и Алесса). Девушки казались темнее ночи. Первая то и дело порывалась расплакаться, видя, как Святослав пожирает глазами молодую жену, а вторая всячески ее утешала.

— Перестань, Эбена, люди смотрят. Еще неизвестно, как у них все сложится. Я подслушала разговор княгинь и узнала, этот брак — фиктивный. Роман принудил чужачку выйти за уроженца Дома по каким-то политическим мотивам. О любви не было и слова. Чтобы не упускать ее из виду, князь Святослав взвалил на себя это бремя. Он ее не любит.

— Правда, Алесса? — Эбена подняла красные заплаканные глаза и покосилась на Святослава. Невеста была бледнее снега, а жених выглядел хмурым и безрадостным, отчего слова Алессы походили на правду.

— Да. Но храни это в тайне.

— Сохраню, — с надеждой кивнула Эбена.

Музыканты завели лейдскую народную, и песню подхватило множество голосов.

Святослав и София сидели во главе свадебного стола и принимали поздравления. Точнее, их принимал Святослав, потому что новоиспеченная супруга не двигалась и походила на одурманенную жертву кровавого обряда. Безразличная, равнодушная и отрешенная, она не притронулась ни к угощению, ни к напиткам.

Святослав сдержанно улыбался, разговаривал с кровниками и друзьями, но никому в голову не пришло, каких усилий это стоит молодому князю. Стискивая кубок с вином, он старался хранить невозмутимость и даже пытался изобразить радость, но душа корчилась в агонии.

София не шутила. Ее ненависть настоящая. Она никогда не примет мужа из Дома Серебряного Волка, никогда не полюбит и никогда не простит.

… Закат перетек в вечер, вечер обернулся прохладными летними сумерками.

Чем темнее становилось за окнами, тем сильнее Софию колотил озноб, а все мысли занимала брачная ночь. И хотя она знала: рано или поздно пир подойдет к концу, время прощаться с гостями — застигло ее врасплох, а крики гостей — пронзили сердце, как закаленная сталь врага.

Девушка неуверенно поднялась и вместе с мужем отправилась в покои.

Когда он взял ее за руку, в глазах потемнело.

София бы рухнула на мраморные плиты (так же, как в то ранее утро во внутреннем дворе Ипати, когда братья отсылали ее в далекий враждебный мир), но, как и в то утро, крепкая мужская рука подхватила в последний момент.

Святослав вынес жену из зала на руках под радостные крики родных.

Коридоры, лестницы, повороты…

Наконец, кованая дубовая дверь распахнулась. Муж внес жену в покои, залитые теплым светом свечей. Рыжие огоньки мерцали на столе, полках, тумбочках, и отражались в мраморе от пола россыпями солнечных искр. Окно было распахнуто. Ветер-полуночник трепал легкие занавеси. В саду шумели вишневые деревья, благоухали ночные фиалки, гладь искусственного пруда рассекала стая лебедей.