Замужем за облаком. Полное собрание рассказов
Шрифт:
– Полагаю, я должен назвать свое имя?
– Нам оно известно.
Юнец разинул рот, но тотчас поспешил его захлопнуть. Он имел понятие об этом необычном месте, но все равно не мог скрыть изумления, когда выяснилось, что старый хрыч опознал его с ходу, без лишних вопросов.
– Я только подумал…
Перебирая содержимое картотеки, Кропик небрежно отмахнулся:
– Не утруждайтесь пояснениями, мы знаем все.
Это была его излюбленная фраза. За сорок лет на службе он произнес ее бессчетное число раз, но никогда не уставал произносить снова. И с удовольствием наблюдал за лицами посетителей, которые реагировали очень по-разному. Кто-то судорожно сглатывал, как делают в комиксах,
Бомбы уже сброшены и летят в цель. Проще пареной репы.
Кропик знал еще кое-что, чего не знали они: переступив порог этого офиса, они были вынуждены принять то, что их здесь ждет. Вынуждены, нравится им это или нет. Некоторые пытались идти на попятный, а то и попросту дать деру, но на такие случаи были предусмотрены специальные меры. О которых лучше не распространяться.
Найдя нужную папку голубого цвета, он картинно извлек ее из ящика и вернулся к столу. Сел на свое место и положил папку в самый центр столешницы. Юнец, любопытствуя, наклонился вперед, на вытянутой шее заметно напряглись жилы. Старик жестом пригласил его сесть на стул перед собой. Юнец не двинулся с места.
– Да присядьте вы. У меня здесь все, что вам нужно.
Морковноголовый опустился на стул с такой осторожностью, будто боялся при соприкосновении с ним получить в зад мощнейший заряд тока. От его дутой бравады не осталось и следа. Теперь это был обычный костлявый тинейджер, с беспокойным взглядом и пересохшими губами.
Настал момент аудиенции, который Кропик любил больше всего. Положив руки на стол раскрытыми ладонями вниз, он напустил на себя самый что ни на есть компетентно-профессиональный вид.
– Каждое из ваших утраченных воспоминаний содержится в этой папке. Они запротоколированы в хронологическом порядке, начиная с момента вашего рождения.
Он сделал паузу, давая юнцу возможность осмыслить сказанное. По многолетнему опыту он знал, что в эти минуты не стоит встречаться глазами с клиентом. Услышав такое, они приходят в замешательство и не знают, как реагировать на твой взгляд. Как будто им внезапно сунули в руки нечто крайне горячее, вроде куска раскаленной лавы, и мозги их напрочь переклинило от дикой боли.
– То есть, вы хотите сказать, я смогу вспомнить даже момент своего рождения?
Кропик кивнул:
– Именно так.
Юнец взглянул на папку и наморщил лоб:
– И тут есть все-все мои забытые воспоминания? Почему же папочка такая тонкая?
– Вы имеете дело с компьютерами?
– Компьютеры – это отстой. – Юнец презрительно усмехнулся.
Кропик не стал возражать.
– Знаете, что такое zip-архив?
Юнец взглянул на него, проверяя, не шутка ли это.
Кропик раздвинул руки, словно рыбак, хвастающийся пойманной
– На компьютере вы работаете с файлами. Вы создаете информацию и загружаете ее в разные файлы. Иногда информации оказывается слишком много, и тогда вы ее сжимаете. – Он медленно свел ладони вплоть до их соприкосновения. – Существует программа, создающая так называемые zip-файлы, в которые можно плотно упаковать массу информации. А когда потребуется, вы их распаковываете и берете оттуда все, что нужно. – Он прикоснулся к голубой папочке на столе. – Это ваш персональный zip-архив. А распаковать его должен ваш мозг, если можно так выразиться.
Юнец долго молчал, а затем пробормотал тонким, неуверенным голосом:
– Я только хотел вспомнить мою маму. Я все время пытаюсь вспомнить ее голос, но никак не могу.
– Это вам поможет.
В комнате все замерло. Абсолютно все – оба человека, звуки и кружившиеся в воздухе пылинки. Даже яркий утренний свет замер, словно гадая, что случится дальше. Ирония ситуации заключалась в том, что дальнейшие события были предопределены, и гадать просто не имело смысла, – разумеется, юнец откроет папку и столкнется с фактами. Узрит истину. Узрит лицо, которое прежде не видел и видеть не мог, поскольку до сей минуты обитал «внутри» этого самого лица.
Как на грех, именно в этот момент Аояги угораздило зайти в комнату; при этом он жевал ватрушку и насвистывал «My Sharona». Конечно, он ни за что бы так не поступил, зная, что здесь происходит. Однако люди редко посещали их офис, и вероятность застать кого-то постороннего в неподходящий момент составляла не более одного процента.
Но сейчас эффект был упущен. Развеялся как дым.
– Виноват! Я не знал, что у нас посетитель.
Всегда и во всем профессионал, Кропик скрыл гнев за маской невозмутимости:
– Я рассказал ему об архивах и готовился вручить папку.
Аояги поочередно разглядывал обоих, старика и юнца. Он знал, что должно за этим последовать, и теперь оценивал градус напряжения между ними, прикидывая, как все пройдет в этот раз. В отличие от своего педантичного и невозмутимого коллеги, Аояги терпеть не мог эту работу. Он любил исландских женщин и японскую литературу, но ни тем ни другим находиться здесь не полагалось. А вот Аояги как раз полагалось здесь находиться с девяти утра до четырех пополудни на протяжении пяти отупляюще-унылых дней в неделю. Только и развлечений что редкие визиты клиентов вроде этого жалкого сопляка. Каждый приходит сюда с большими надеждами – и крайне малыми шансами на успех. Все они наивно рассчитывают обнаружить в утраченных воспоминаниях то, чего им не хватает в жизни, но эти воспоминания вдруг оборачиваются клубком ядовитых змей, готовых ужалить. В финале никто из клиентов не покидал контору живым в полном смысле этого слова. И чем старше становился Аояги, тем ближе он был к пониманию, что и Кропик, и он сам не являются исключениями из общего правила.
– Как тебя зовут, сынок? – спросил он.
Озадаченный вопросом, юнец поднял глаза:
– Мильтон Кропик.
Это было очень странно; но даже больше, чем имя, Аояги поразили его рыжие волосы. С шевелюры парнишки он перевел взгляд на старика. У того волос на голове не было. По его утверждению, он ежедневно брил череп начиная с двадцатипятилетнего возраста. Тут рыжая шевелюра, там вообще никакой. Аояги сосредоточился на этом различии. Не на том факте, что пришлый юнец и старый зануда оказались полными тезками, и не на мысли о том, какова вероятность существования в мире еще одного обладателя столь несуразной комбинации имени и фамилии. Нет, Аояги мог думать только о волосах, которые были у одного и отсутствовали у другого.