Замужем за облаком. Полное собрание рассказов
Шрифт:
– Один из вашей группы? Семнадцатый?
– Точно. Потому-то он и приставал к Майку, и потому я в конце концов убил его! Все мы видели что-то друг в друге, и это каждого по-своему сводило с ума… Проблема в том, что, по словам Клинтона, Фанелли был последним, кого из нас он видел до нынешнего случая.
– Ты имеешь в виду меня?
Майкл покачал головой:
– Почти двадцать лет он не видел других. А теперь нашел сразу еще троих, включая тебя.
– И кто же эти другие? – Прежде чем кто-либо из них успел
– Верно.
– Ты понял, молодец.
– А кто третий?
– Блэр Даулинг.
– Не могу поверить.
– Мы знали, что ты не поверишь. Поэтому тебе придется кое-что повидать.
– Что?
– Мороженицу.
Я уже говорил вам, что Майкл жил в Лос-Анджелесе неподалеку от Ларчмонта; я всегда любил этот район. Там есть одна широкая улица, и это, в общем-то, все, но на ней находятся магазинчики, запомнившиеся с детства. Парикмахерская с настоящей крутящейся дверью, киоск, где милая старушка продает книги и поздравительные открытки, тесный зоомагазинчик, откуда доносится знакомое тявканье и скулеж щенят, щебет птиц. Мы часто обедали на этой улице, а потом шли в дешевую лавку, чтобы отправить письма или просто поглазеть и наполниться ощущением пятидесятых годов.
Там есть также маленькая мороженица, где подают хороший пломбир с фруктами.
Было почти пол-одиннадцатого вечера, когда Майкл подрулил к этому заведению. Никто из нас не двинулся.
– Что я должен увидеть?
– Просто войди, Инграм. Как только окажешься там, поймешь.
Я посмотрел на них; у обоих было как будто бы одинаковое выражение на лице: с минуты на минуту ты поймешь, что мы делаем, и это изумительно.
Я вылез из машины, но, сделав несколько шагов, остановился и оглянулся. Возникла пауза, а потом Клинтон высунул голову из окна и сказал:
– Тебе нужно лишь войти, и через две секунды увидишь.
– А если ничего не увижу?
– Тогда я дам тебе миллион долларов.
Я пересек тротуар и открыл дверь. Меня приветствовал тихий мелодичный звон колокольчика. Девушка за прилавком улыбнулась и сказала:
– Добрый вечер.
Я хотел ответить тем же, но тут заметил вокруг нее какое-то сияние. Это было подобно тому волшебному моменту, когда впервые вдруг обретаешь необходимое равновесие, чтобы поехать на двухколесном велосипеде. Я уловил это сияние, окружавшее девушку, не успев обменяться с ней и парой слов. Оно было голубоватым и слегка колыхалось, как зной над летней дорогой. В нем было что-то металлическое и в то же время какая-то мягкость, словно в бархате или замше.
И, словно одобряя мою проницательность, девушка наклонила голову и загадочно улыбнулась. Через секунду из задней комнаты вышли две другие девушки с такой же голубой аурой, сиянием… как это ни назови.
Я стоял и смотрел на них, словно это были египетские принцессы, экзотические птицы, воплощенные сновидения. Нельзя сказать, что
– Это правда?
– Да, – только и ответила первая.
– А где другие? Двое других?
– В кино. Они сегодня вечером свободны.
– Но почему вы здесь? Ведь есть так много других…
– Мы решили, пока мы здесь, доставлять людям счастье. Ведь в мороженицах продают не что иное, как счастье.
Зашло какое-то семейство, нетерпеливые дети бросились к прилавку, выбирая наслаждение разного цвета и вкуса.
– Вы уверены, что ничего не хотите?
– Ничего…
Девушка отвернулась от меня и вновь занялась продажей счастья. Я вышел оттуда с пылающей головой и холодными, как мороженое, руками (с пятью пальцами на каждой).
– Ну что?
Майкл вовсю гнал машину, а Клинтон снова закурил.
– Теперь мы едем к Блэр.
– Но вы говорили, что она не знает, ведь так?
– Не знает, но Клинтону пришла в голову отличная идея, надо ее проверить. Он думает, что, если мы вместе начнем болтаться около ее дома, возможно, наше присутствие подтолкнет ее к догадке. Определенно, стоит потратить несколько дней на попытку.
– Но как вы узнали насчет Блэр?
Клинтон обернулся и пустил дым мне в лицо.
– Ой, прошу прощения! Увидев тебя с Майклом, я стал следить за тобой и выяснять, кто ты такой. Позвонил на радиостудию, сказал, что хочу основать клуб любителей передачи «За гранью» и мне нужны сведения о тебе. Все такое. Когда мне сказали, в какую школу ты ходил и прочее, я взял там альбомы выпускников и увидел на фото выпускного вечера вас вместе. И так далее. Довольно просто!
– И потому ты на днях устроил мне с ней встречу? В надежде, что мы подобным образом узнаем друг друга?
– Да.
– А что представляет собой ее муж?
– Очень похож на тебя, только не голубой. Заколачивает большие деньги.
– Но он… не один из нас?
– Не-а. Это Блэр – семнадцатая, а он, похоже, восемнадцатый. Близко, но не то.
– А как насчет Мясного Мужика?
Каждый раз, когда я произносил это имя, они хохотали.
– Это просто сумасшедший, старик. Но проблема в том, что он один из нас. Так что нам нужно найти способ вправить ему мозги и убедить.
– А почему нельзя найти другого… семнадцатого?
– Потому что тут что-то такое, о чем сказал Майк: я узнал об этом двадцать лет назад, но за все время увидел всего троих. Может быть, вокруг множество семнадцатых, не знаю, но мир – чертовски большое место. Может быть, где-нибудь в Занзибаре сотни наших, но разве поедешь туда искать? Нас теперь пятеро. И нужно лишь собраться вместе. Разбудить их. Вот почему мы сразу тебе сказали. С Блэр не должно быть особых трудностей. А вот Мясной Мужик меня тревожит. Уолден-драйв, да, Клинтон?
– Уолден, точно.