Заноза Ледового сердца
Шрифт:
– Это уже ни в какие рамки, тренер, – я прислушалась и поняла, что говорил Беглов. Грохот тела об стул, – да сядь ты уже и успокойся.
– Пошёл вон, щенок, я тебя как подписал, так и отпишу, – буровил пьяный голос.
– Давай, и я усилю команду соперника и надеру тебе зад!
– Готовься к банке, малыш!
Опять звуки возни. Макар резко передал меня в руки к Михееву, а сам заскочил в кабинет, откуда появился уже с Максимом. Тот шёл, картинно поправляя свои длинные пряди чёлки, делая вид, что абсолютно спокоен, хотя его дёрганые движения выдавали степень его напряжения. Михей вместе со мной устремился за друзьями.
–
– Ты как? – выпалил он, и я опешила.
–В-в-всё хорошо, норм, из пострадавших только моя гордость, – я попыталась пошутить, но вышло коряво.
– Господи, да что за женщина такая? Ей бы порыдать от стресса, а она шутки шутит, – лицо его смягчилось и приобрело даже немного ребяческий вид, от чего мне стало спокойнее на душе.
Я хотела что-то ответить, но уже фокус внимания перешёл на кого-то подошедшего сзади. Тот самый оскорблённый журналист.
– Ну что, есть? – спросил Михей, дёргаясь от нетерпения.
Обижаете. Всё. От начала и до конца.
–Что происходит? – я крутила головой из стороны в сторону.
– Пошли к Спассу, там обсудим, – скомандовал Беглов, – а, нет, дамочка, Вы теперь тоже в сговоре и идёте с нами, – он по-хозяйски обхватил меня за талию и поволок дальше по коридору.
Воистину правду говорят люди, что во многих успешных командах тренер выступает, как второй отец, наставник. Тот, кто за тебя горой и за кого вы все готовы рвать и метать. К сожалению, в нашей команде это был не главный тренер, а его помощник. Безэмоциональный и почти всегда серьёзный Лев Иванович, выглядящий в свои 60 весьма неплохо, даже при всей своей строгости, излучал внутренний свет и тепло. Что же касалось меня, то ко мне он вообще относился, скорее, по-отечески. И сейчас суетился вокруг меня, обрабатывая и заклеивая царапину, попутно выслушивая пламенную речь моих заступников. Как выяснилось, они с самого начала «срисовали», что я двигалась в кабинет, и догадались, что разговор будет не без последствий. А тут, как раз, и крутился тот самый журналист, желая свершить Вендетту, засняв тренера в «горячительном» виде. А по итогу, получил материал гораздо интереснее. Он запечатлел всё «от и до». Отчётливо. Во всех подробностях.
– И что вы планируете с этим делать? – немного нахмурившись, уточнил Лев Иванович, оглядывая всех собравшихся.
– Я думаю, что надо дать этому ход, – гордо заявил журналист.
– Глупо. Ты понимаешь, какие это связи? – Лев Иванович встал, – вот что, я иду и вызываю отца. Пусть забирает сына и, заодно, закину ему удочку про видео, на случай, если он решит со всеми вами поквитаться, но запомните, три мушкетёра, первыми под раздачу попадёте вы. Это точно. Он будет жаждать отомстить. Особенно тебе, Макс. Ну да, Констанции это тоже касается.
– Нет, коуч, это – не Констанция, она – наш Д’Артаньян., только без усов и в юбке, – Макар мне подмигнул, а я подмигнула ему в ответ.
– Так, всё, идите. Надо всем отдохнуть, – Лев Иванович выпроводил нас из кабинета.
Мы молча дошли до двери моего кабинета, я зашла внутрь, все дружно проследовали за мной.
– Вы чего? Провожать меня будете? – удивлённо уточнила я.
– Нет, если леди хочет в одиночестве просмотреть фото с матча, там я, кстати. Есть с голым торсом, – Михей заиграл бровями.
– Господи, какой же идиот, – Макар толкнул молодого в плечо, – давайте просто, на всякий, вместе уйдём вместе. Мы с Михеем выйдем
Беглов задумчиво пожал плечами и упёрся спиной в дверной проём, ожидая, пока я соберусь. Первая группа двинулась. Спустя 5 минут последовали мы.
Продвигаясь молча по мрачному коридору рядом со своим провожатым, я буквально кожей чувствовала его напряжение.
– Извини, – не нашла я ничего умнее, чем выдать это.
– За что? – голос его почти не выражал никаких эмоций.
– Ну ты, вроде как, из-за меня теперь угодил в эту историю.
– Да брось, я и так был следующим на очереди на банку. Неделей раньше – неделей позже.
– Прекрати, из этого должен же быть какой-то выход, – сама того не понимая, я схватила его за рукав.
Каким бы он ни был, невыносимо было видеть, как один из ярчайших спортсменов всей Лиги близок к полной капитуляции. Он усмехнулся, и столько было горечи в этой усмешке, что моё сердце невольно сжалось.
– И что? Прикажешь дать мне горячее интервью или что-то в этом духе?
– Хм, неплохо, но не ново. У меня есть кое-что получше, – и я достала из сумочки флешку, которую мне заботливо подсунул журналист, когда мы выходили из кабинета, – весь сегодняшний инцидент.
Глаза Макса заискрили и ожили.
–Да ну? А как так? И какова сила этого артефакта?
– Нуууууу, скажем так, что я – не самый поганый человек, поэтому со мной всегда делятся, но я всегда могу стать той самой «прессучкой». И вот тогда, это интересное кино покажут на всех каналах с доказательством того, что одного из лучших игроков топят, потому что он поступил по-мужски и заступился за даму.
– Это будет скандааааааал, – заговорщически протянул Беглый.
– О да, ещё какой, – я кивнула с такой же ехидной улыбкой.
– И что, ты это сделаешь ради меня?
– Не обольщайся, ради справедливости. Даже если это будет стоить мне моего места.
– А ты хороша!
– Благодарю, просто ты меня всегда недооценивал.
– Понял, я присмотрюсь.
– Только не ослепни.
– Заноза, он попытался шлёпнуть меня, но я ловко увернулась.
– Эй, ну вы где там? Целуетесь что ли? – донеслось с улицы.
– Придурок, какие ещё поцелуи? – первым отозвался Беглый.
– Нет, ну Михей прав, типа там война – отличное поле для любви, – Макар заметно оживился.
– Так, всё, уже пошла пост стрессовая брехня. Я домой. Ещё раз спасибо вам., я махнула на прощание, стараясь не выдать смущения от последних комментариев.
Макс
– Ну ты как, старый? – Макар, прилетевший с очередной смены, запыхавшийся, весь заведённый, рухнул рядом со мной на лавку.
– Лёнь, только давай без вот этого взгляда полного сожаления, ладно? – резко парировал я, и тут же осёкся. В конце концов, он не виноват, что я, как и ожидалось, угодил на банку. С того злополучного вечера прошло две недели. В первом же матче меня поставили в 4 звено, где дали сыграть 7 минут, в следующем – 5, сегодня за мной числилась лишь одна смена в 90 секунд. Удивлён? Нет. Я знал, что именно такие последствия меня и ожидают. Поступил бы я тогда иначе, отмотай время назад? Конечно же, нет. В тот день, пожалуй, я поступил, едва ли, не разумнее всего в жизни. Наш тренер безумен, самодур и куча прочих нелицеприятных определений. Ему позволяется унижать, критиковать и издеваться над нами, но только не над женщиной. И пусть это даже сама Заноза.